Королевский сорняк

– Виталий Григорьевич, – вдруг спросила Тоня, – а кто вы по образованию? Я, как вы знаете, в институт не попала, работала кассиршей… Слова «ассоциативное мышление» я знаю, я все-таки немало читаю, но никогда ими не пользуюсь, это не мой лексикон. А вы – вы торгуете винами, пусть даже и самыми лучшими и дорогими. И говорите при этом об «ассоциативном мышлении»!

Директор откинулся на спинку кресла и захохотал.

– Вот! – воскликнул он. – Вот именно об этом я и говорю: ты поймала меня на несоответствии контекста – то есть винного бизнеса – моему лексикону. Я насмешу тебя, Тоня, я заканчивал философский факультет МГУ.

– Вот это да!

– Только на философии денег не заработаешь.

– Это понятно… Многие так сделали во время перестройки, переквалифицировались. Друзья моих родителей, врачи, ушли из поликлиники и открыли туристическое бюро.

– И не жалеют?

– Нет. Хотя свою врачебную работу они любили, а эту не любят. Но она приносит им деньги, и деньги они вкладывают в досуг и в семью. Они много путешествуют, отдыхают на лучших курортах, оплатили образование детей… В результате очень довольны.

– Вот и я не жалею. Примерно по тем же причинам. А голосок-то твой сник к концу истории! Это потому, что тебе твои родители не смогли оплатить учебу?

– Вам показалось, Виталий Григорьевич.

– Не показалось. А знаешь, это мысль! Мы тебя направим на учебу от нашего предприятия, так сказать. Пойдешь учиться пиару?

Тоня покраснела от неловкости. Вышло так, будто она намекала!

Директор усмехнулся, глядя на ее пунцовые щеки.

– Ну, мы вернемся к этому разговору позже. Так слушай дальше: тогда я сказал нашим пиарщикам, что поставлю тебя начальницей над ними. Но и это на них не возымело действия!

– Не возымело, – согласилась Тоня. – Не то бы я заметила.

– А почему?! – воскликнул директор. – А потому что, циники, они снова не поверили! И были правы: в тебе нет жилки руководителя. Ты не любишь власть, ты не любишь распоряжаться. Ты любишь хорошо делать свою работу, и чтобы при этом тебя ценили и не ставили палки в колеса. Все творческие люди так устроены, уж я-то знаю, повидал на своем веку. Если однажды встретишь творческого человека, который рвется к постам, – сразу знай: ничего творческого в нем нет. Один прикид.

– Я запомню, – улыбнулась Тоня.

– И тогда я им сказал: либо вы совершенно бесталанны, либо чудовищно ленивы, и с этим надо срочно что-то делать. И посему я назначу Антонину главным редактором отдела. Такой должности у нас нет, есть только зав, – сам халтурщик, как тебе известно. Но я эту должность ввел и объявил, что через тебя будут проходить все тексты. Именно ты будешь решать, пустить их мне на подпись или отправить автору на доработку. И по итогам твоего отсева через три месяца я буду решать, кого уволю, а кого оставлю… И вот тут они мне поверили! Видела, как сразу тебя залюбили?

– Ну, насчет «залюбили»…

– А это я фильм старый цитирую, «Красную Шапочку», не помнишь, что ли? Там противный мальчишка-принц говорит: «Как дам больно, сразу меня залюбишь!» Вот, я по этому принципу. Они теперь будут стараться. И к тебе будут относиться иначе.

– Фальшиво улыбаться и при этом меня ненавидеть?

– Ты многое недооцениваешь, девочка… Есть такая вещь: категория времени. Не надо ничего предпринимать, не надо суетиться, доказывать и на них обижаться: дай времени время. И тогда они, все эти ребята, потихоньку сами пересмотрят свои взгляды. Да, их к этому подтолкнет ситуация, в которую их поставил я, – но остальное сделает время… Они увидят себя другими глазами, и они увидят другими глазами тебя… А тех, кому и время не поможет, я действительно уволю. Мне не нужен балласт в фирме. У меня бизнес, Тонечка, и деньги на ветер я выбрасывать не собираюсь. Я, хоть по образованию и по жизни философ, – но жить в бочке, как Диоген, не намерен. Так-то. И, знаешь, искать с фонарем «человека» нет никакой нужды. Надо только уметь разглядеть того человека, который рядом. И решить, зачислить ли его в «человеки». Тебя я зачислил, Тоня.

Виталий Григорьевич не переставал поражать ее с того самого дня, когда повинился в своем поведении и заговорил о комплексах старения. Его доверительная откровенность Тоню смущала и в то же время радовала: по крайней мере, с ним было легко и понятно и не приходилось разгадывать загадки… На мгновение ей вдруг захотелось выговориться ему, рассказать о том, что произошло с Кириллом, обо всех странностях…

Но она вовремя вспомнила, что работает здесь если не по рекомендации самого Кирилла, то какого-то его приятеля. Ее откровенность была бы неуместна и неосторожна: как знать, до кого дойдут ее слова?

– Я их предупредил о твоем назначении, но приказ я подпишу еще через недельку: пусть ребятишки морально подготовятся. Договорились?

Тоня кивнула. Предложение было лестным, оно высоко квалифицировало ее способности, о которых она раньше и не подозревала… Кроме того, оно означало прибавку в зарплате, что существенно, учитывая, что придется снимать квартиру и, похоже, дорогую, так как ждать она больше не намерена…