Королевский сорняк

Он разорвал простыню, на которой они спали, обвязал куском ткани бедра и вышел. Тоня, пока его не было, последовала его примеру и занялась сооружением «костюма» для себя: полоску ткани на грудь, полосу пошире в виде юбочки.

Вернувшись, Кирилл привлек ее к себе.

- Послушай меня, Тонечка… Мы должны с ними справиться. Ты сказала, что Гера тебе вроде сочувствует, но тем не менее сделает так, как велит Писатель. Верно?

- Да. Может, он потом об этом и пожалеет, - но потом. Когда будет поздно…

- Значит, Гера нам враг. Он и его собака. Писатель не совсем слабак, но все-таки наименьшая угроза. Поэтому начинать надо с садовника: нейтрализовать одновременно и его, и собаку. Но мне нужна твоя помощь…

- Говори тише, - попросила Тоня, - вдруг нас подслушивают!

Ей не пришла в голову мысль о камерах в комнате, но их могли подслушивать за дверью. Зато Кирилл при этих словах вдруг встрепенулся и обвел глазами комнату. Ничего не увидел, разумеется, - как ничего не мог увидеть и в квартире Писателя, в которой прожил больше полугода. Если бы Тоня не рассказала ему о предположениях детектива, Кирилл бы сам никогда не догадался. Но сейчас он насторожился и зашептал Тоне в ухо.

- Нас могут не только подслушивать, но и видеть через камеру, как в квартире в Москве. Давай сделаем вид, что обнимаемся. Я расскажу тебе кое-что.

…Они опять миловались!!! Это невыносимо, это отвратительно - так могут поступать только умственно недоразвитые люди!!! Ведь он им сказал, что они сегодня умрут!

Нет, они просто не слишком поверили, вот в чем дело! Они надеются, что он их все еще пугает!

Ну, ничего, придется им поверить… Писатель посмотрел на часы. Эти хреновы сатанисты по ночам бодрствовали со своими идиотскими ритуалами и прочей ахинеей, а потом по полдня дрыхли. Но скоро они явятся. И тогда мы посмотрим, как эти двое будут миловаться! Смерть - сильнее жизни. Сильнее влечений молодого, здорового тела. И всю их «любовь» как рукой снимет. Как болячку вылечит. Струп отпадет, и останется только животный страх. И ненависть друг к другу. Потому что такова истинная природа людей!

- …Я посмотрел диспозицию, - шептал Кирилл. - Питти сидит на перекрестке коридоров: центрального и того, что ведет в кухню и на веранду. Сидит и не двигается, как статуя. Только проводил меня глазами туда и обратно. Гера на кухне - устроился на табуретке так, чтобы видеть Питти и часть коридора. То есть, как только мы приблизимся к собаке, то обязательно попадем в зону его вИдения. Поэтому надо действовать очень быстро и одновременно! И вот что я придумал: если ты сумеешь накинуть на Питти одеяло, навалиться на него и быстро замотать, - то я в это время нападу на Геру. У нас в институте были занятия по сценическим «боям». Они, конечно, поверхностные, но все же несколько приемов я усвоил. А Гера вряд ли ими владеет, он мужик деревенский. И, хоть он и сильнее меня, у нас все-таки есть шанс справиться! Я ему какую-нибудь подсечку сделаю, а потом табуретом прибью…

- Гера успеет раньше дать команду Питти, как только увидит меня с одеялом, - прошептала Тоня.

- Нет, я знаю, как сделать. Я пойду первым и сверну в коридор, ведущий к кухне. Таким образом я заслоню тебя от Геры, а ты за моей спиной быстро набросишь одеяло на Питти. Замотай его и завяжи. Как ты думаешь, сумеешь?

- А где Писатель?

- Скорей всего, в своем кабинете: я его не видел. Пока он прочухается, мы уже управимся. Если он выйдет, мы его вдвоем затолкаем в кабинет и закроем там на ключ. Даже руки марать не придется!

- Я постараюсь… Только бы они не оказались все вместе! Понятно, что Писатель не будет стоять и смотреть, как ты дерешься с Герой или я пытаюсь справиться с собакой. В прошлый раз он тебя оглушил доской, - и в этот раз вмешается!

- Давай надеяться на лучшее, Тонечка.

Тоня поцеловала его в ответ.

- Мне тоже надо в туалет. Заодно проверю, ничего ли не изменилось в «диспозиции»!

- Я буду ждать тебя прямо у двери, с одеялом. Если Писатель может видеть нашу комнату, - надо, чтобы он не успел сообразить, что происходит… Иди, моя маленькая. Мы должны прорваться, слышишь?

…Когда она возвращалась в комнату, когда уже взялась за ручку двери, - ее накрыло чем-то темным и пыльным. И через несколько секунд Тоня была замотана и увязана в одеяло, - точно так, как она собиралась сделать с Питти.

Она слышала, как Гера тихо скомандовал питбулю «сидеть», а Писатель велел Кириллу выйти из комнаты.

- Понесешь Тоню, - с издевкой проговорил Писатель. - Так нам не придется ждать от тебя сюрпризов.

…Тоню развязали только в подвале. Кирилл находился рядом, на знакомом матрасе, только с него исчезли подушки. После того как Гера, по распоряжению Писателя, стянул с них обоих обрывки простыни, их оставили в подвале одних.

Тоня огляделась. Садомазохистский интерьер исчез. Ни плеток, ни цепей. Пустой обычный подвал…

Но почему-то стало еще более страшно. Не сказав друг другу ни слова, они обнялись, укутавшись в одеяло, и замерли. Подвал дышал смертью.

Глава 37