Королевский тюльпан. Дилогия

Мы приступили к самому неприятному занятию — ожиданию. В полной тишине слышались некрасивые хриплые звуки.

— То, что они поют, — это хорошо, — прервал я молчание. — Значит, они получили по вечерней бутылке и в ближайшие часы ничего не предпримут.

Магали не ответила. И вдруг спросила:

— Этьен, почему он так тебя не любит?

Я сразу понял вопрос. Притворяться не хотелось: эта женщина только что спасла меня от смерти, а может, смерть отложилась до утра. Тут как-то не до вранья.

— Он умолял забрать его из приюта. Не словами, а взглядом, но так, что не нужно и слов. А я этого не сделал. Можно назвать мой поступок трусостью. Можно — мудростью. Если бы вечером мы оказались в моем доме, то утром обоих не было бы в живых. Но я не смог этого сказать. А он, скорее всего, не понял бы.

— Если ему объяснить теперь, он поймет, он уже почти взрослый, — ответила Магали.

— Только пусть сначала этот почти взрослый найдется, — невесело заметил я.

И замолчал, прислушиваясь вместе с Магали к звукам из темноты. Сначала мы слушали настороженно, потом дружно прикусили рукава, чтобы не рассмеяться.

— Оставь его, слышишь, оставь его! Ну, пожалуйста, отпусти! — ожесточенно шептал Нико, не забывая о конспирации.

В такт его призывам доносилось такое же тихое, конспиративное мяуканье.

Потом на слабо освещенном пятачке показалась Крошка. Она уверенно и аккуратно волокла Паршивца, ухватив за загривок так, чтобы лапы котенка касались земли и переступали. Рядом шел Нико с каким-то странным котелком в руке и умолял большого катланка отпустить добычу.

Подойдя ко мне, Крошка наконец-то освободила Паршивца и тот упал к ногам Магали, громко мяукнув, не столько испуганно, сколько обиженно. Конвоирша села рядом и взглянула на меня, будто докладывая: «Задание выполнено!».

— Ах ты, бедненький, — вздохнула Магали и погладила Паши. — Ты цел, с тобой все в порядке?

Я хотел было уточнить, что моя кошка травмирует, только если захочет, но понял, что это зачин важного педагогического разговора.

— Му-ур, — ответил удивленный котенок, но вырываться не стал.

— Сейчас я тебе шейку помассирую, — продолжила лекарша и погладила Паршивца. — Да, кстати, кое-кому известно, что за уход без разрешения тоже полагается массаж? Очень быстрый и сильный, и совсем не шеи!

— Мы на разведку сходили, — безрадостно пролепетал Нико, понимая, что проблемы Паши закончились, а его — начались. — Она его уже на обратном пути сцапала, мы бы и так скоро вернулись.

— Так разведка на то и разведка, что можно сходить и не вернуться, — ответила Магали грозным шепотом. — И что я тогда сказала бы Алине?

Дева-доктор, не прекращая беспощадного разноса, толкнула меня ногой — адвокат, возражай прокурору!

— А был ли прямой запрет ходить в разведку? — спросил я.

Нико впервые поглядел на меня и взгляд явно был благодарным.

— Напрямую не запрещалось, — после короткой паузы уточнила Магали, — но должен был догадаться. Ведь сказано же было: от меня не отходить ни на шаг!

— Но я сам видел, что он отходил по делам, — продолжил я с незаметной усмешкой. — Ты же сама ему постоянно что-то поручала. А когда поручения закончились, он сам себе поручил сходить в разведку. Теперь это необходимо запретить.

— Ладно, твоя взяла, — притворно вздохнула Магали. — Воспитательный массаж заменяется запретом ходить в разведку, а также на прогулку, на свиданку и вообще куда угодно без разрешения. Ушел бы от цветов демоны ведают куда, упал бы — и как тебя искать?! — закончила Магали педагогическую лекцию грозным вопросом и замолчала, не ожидая ответа.

Зато спросить решил я.

— Как же ты смог далеко отойти от нашей волшебной клумбы?

— Наконец-то кому-то стало интересно, — не без ехидства заметил Нико и продолжил, не замечая грозной гримасы Магали: — Клумба ходила со мной. Вот же она!

И пододвинул свой сосуд к подземному костерку. Я наконец разглядел, что это такое: маленький котелок, наполненный землей. Из него торчал тюльпан.

— Я его вырезал с землей, поставил в запасной котелок, полил на всякий случай. И пошел. Мне приходилось со срезанными цветами ходить — совсем-совсем по-другому себя чувствуешь. Он же живой, он не теплится угольком, а пылает факелом.

— Уж не потому ли нам сейчас так хорошо дышится? — начала ворчливо Магали. Помолчала и добавила: — Да, хорошо.

Я с ней спорить не стал, а мысленно похвалил за честность. Да, его высочество сделал, пожалуй, самое важное и приятное открытие за эти тревожные сутки. Конечно, у несостоявшегося наследника тюльпанного престола могут быть свои отношения с цветами. Надо бы проверить результаты разведки, сходить самому с живым тюльпаном.

Я аккуратно привстал, потряс руками, сел. Пожалуй, еще тарелка супа, ночь сна — и буду бодрым бойцом с обеими руками.

— Молодец, конечно, — Магали возобновила прерванную воркотню, — а если бы попался? Или убежал бы, бросив свою цветоноску? Только не ври, будто с ней бегать можешь. Вот и узнали бы эти, что у нас цветы растут, а мы живы.

— Так я тихо подкрадывался, — начал оправдываться Нико. — Прислушивался, а они громко болтали, будто в кабаке.