Королевский туман

Журналист Уильям Рассел, очевидец того безумия, в своем репортаже для газеты «Времена» описал Атаку Легкой Конницы так: «В десять минут двенадцатого в атаку пошла наша бригада Лёгкой кавалерии… Когда она двинулась вперёд, бареи встретили её огнем пушек с редута справа, ружейными и штуцерными залпами. Наши кавалеристы гордо промчались мимо; их амуниция и оружие сверкали под утренним солнцем во всём великолепии. Мы не верили своим глазам! Неужели эта горстка людей собралась атаковать целую армию, выстроенную в боевой порядок? Увы, так оно и было: их отчаянная храбрость не знала границ, настолько, что позабыто было то, что называют её самым верным спутником — благоразумие».

Благоразумие. Вот главная ценность ангризи в отличие от других народов. Благо разума. Можно потерять пушки и даже корабли, но нельзя терять разум.

— Нет, я тогда был только юнгой и оставался на корабле. Но я прекрасно помню физиономии этих недоумков! Кардиган, Реглан и прочие! — кулаки адмирала непроизвольно сжались. — Им следовало стать портнихами, а не военными, всё, что они умеют — это кромсать фалды! Цвет нации погиб из-за кучки столичных дураков. Да они в военном деле соображали хуже, чем обкуренный чанхаец!

Хотя, в целом, Крымская кампания закончилась для Атлантии успешно, отец Джеймса не любил говорить о той войне, считая её «не самой достойной». Теперь Джеймс его понимал.

— Для того, чтобы лезть в пасть «медведю», существуют французы, тевтонцы, турки и прочие, — проворчал Джеки, — старик Пальмерстон сочинил тогда сказочный план, по которому Финляндия возвращалась к Швеции, Прибалтика отходила к Пруссии, королевство Польское восстанавливалось как барьер между Бареей и Гермландией, всё устье Дуная — Австрии, Крым и Кавказ — Турции и так далее… Чего только не придумаешь, чтобы привлечь союзников. Но что толку? — он с чувством хлопнул кулаком по столу. — Парочка бездарей на высоких должностях всё-таки умудрилась погубить наших лучших солдат. Такие «атаки» не должны повторяться, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы они не повторялись. Надеюсь, и ты поступишь так же.

Джеймс встал с кресла. Несмотря на всю сложность дела, он вдруг ощутил прилив вдохновения, как тогда, при виде королевы. Пока он жив, он не проиграл.

— Спасибо, Джеки, на самом деле Вы мне очень помогли, — твердо сказал Джеймс, — последний вопрос: Вы помните, как зовут того студента, который приходил к Кинзману?

— Конечно, — уверенно кивнул адмирал и отставил стакан, — Алекс Джонс, аспирант. Он сам, насколько я выяснил, не эрландец и никогда там не был. Потомственный кокни.

Глава 15. Друг

— Сэр, вынужден сообщить Вам, что минуту назад телефонировали из полиции. Возникла крайне неприятная ситуация.

Огденс не сказал сперва «доброе утро», это очень дурной знак.

Вчера, после разговора с адмиралом, Джеймс всё-таки заехал в злополучное отделение. Естественно, ничего нового выяснить не удалось. Смерть Кейсмена выглядела совершенно естественной, никто в его камеру не проникал, да и, по уверениям господ полицейских, не мог проникнуть!

Наконец, просмотрев те немногочисленные бумаги Кинзмана, которые удалось найти в лавке, Джеймс убедился, на сей счет Рената Лайтвуд сказала правду, эти документы совершенно бесполезны для следствия.

Выходит, напавшие на магазин украли не только вещи, но и часть торговых документов.

Сама же леди фининспектор напомнила о себе вечерним звонком. Едва поздоровавшись, она спросила, как подвигается «их» дело, причем спросила таким тоном, будто Джеймс по должности обязан ей отчитываться. Подчеркнуто вежливо он ответил, что встреча с репортером Риплингом состоится в ближайшие дни. Он сам точно не знал, когда — Седрик к тому времени еще не вернулся.

О предполагавшейся встрече с мистером Адамасом она и не обмолвилась. Впрочем, теперь Джеймс был этому даже рад, с ректором ему нужно поговорить наедине.

— Писем сегодня не было? — в первую очередь спросил Джеймс, входя в гостиную.

— Нет, сэр.

— Зачем телефонировали из полиции?

— Милорда Спенсера вчера задержали, — бесстрастно сообщил дворецкий, — насколько я понял, он оказался участником каких-то уличных беспорядков. Он провел ночь в участке, сейчас офицер позвонил нам и сказал, что необходимо внести залог.

Джеймс сухо закашлялся и сел в кресло. Прошедшую ночь он почти не спал, в отрывистых снах его преследовали то мертвые всадники, то нечеловеческие глаза Посланника Уила, то Джая Агрэ в роскошных одеяниях хиндийкой княжны, то дружески оскалившийся премьер-министр. Несколько раз он видел ту вещь, она сияла во тьме, но Джеймс никак не мог до неё дотянуться. Тогда он просыпался и ему казалось, что он опять в проклятой Хиндии, в раскалённом форте, в лихорадке, а из комнаты будто исчез весь воздух.

— Позволите мне заняться этим, сэр? — спросил Огденс, стоя в дверях гостиной, как часовой.

— Нет, Огденс, мне не сложно будет самому туда заехать, — ответил Джеймс, потирая виски, — только попросите миссис Морис подать кофе, и поскорее.