Королевский убийца

— Не бойся, ты ее не скомпрометировал. Я знаю только, что она носит синие юбки, но ты видишь их красными. И что ты любишь ее со всем пылом, присущим юности. Не пытайся перестать любить ее. Только перестань распространять любовь Скиллом по ночам. Я не единственный, кто открыт такому Скиллу, хотя, думаю, только я могу так явственно различить твой знак на этих снах. И все-таки будь осторожен. Группа Галена не лишена Скилла, хотя они и не умеют использовать его. Человека можно погубить, если его враги узнают из его снов, кто особенно дорог ему. Будь настороже, — он невольно усмехнулся, — и надейся, что у твоей Леди Красные Юбки нет Скилла в крови, поскольку если у нее есть хоть немного, то она должна была слышать тебя все эти бесконечные ночи. — И, вложив эту потрясающую мысль в мою голову, он отпустил меня в мою комнату и в постель. В эту ночь я больше не спал.

8 КОРОЛЕВА ПРОСЫПАЕТСЯ

Один оленя встретит на льду,
И лося найдет другой,
А я за сердцем своим пойду,
За королевой Лисой.

Она не за славой пустилась в путь,
Не лить понапрасну кровь —
Сердцам усталым покой вернуть,
И с нею моя любовь.

Охота королевы Лисицы

На следующий день весь замок бурлил. Во дворе царила лихорадочная, почти праздничная атмосфера: личная стража Верити и все воины, у которых не было других дел, собирались на охоту. Ищейки возбужденно лаяли, бойцовые собаки пыхтели и рвались с поводков. Уже заключались пари о том, кому больше повезет. Лошади били копытами землю. Тетивы были проверены, а пажи носились повсюду очертя голову. На кухне слуги упаковывали еду, которую охотники должны были взять с собой. Солдаты — молодые и старые, мужчины и женщины — громко смеялись, болтая о прошлых стычках, сравнивая оружие, настроение у них было приподнятое. Я сотни раз видел это перед зимней охотой на лося или медведя. Но теперь во всем чувствовалось нетерпение, воздух был наполнен грубым запахом жажды крови. Я слышал обрывки разговоров, слова, которые вызывали во мне тошноту. «… Никакой жалости для этого дерьма», «… трусы и предатели. Посметь атаковать королеву!», «… дорого заплатят. Они не заслуживают быстрой смерти». Я поспешно нырнул обратно в кухню, пробираясь через толпу людей, снующих, как встревоженные муравьи. Но здесь я услышал о тех же чувствах и той же жажде отмщения.

Я нашел Верити в его кабинете. Я видел, что он вымылся и надел свежую одежду, но заботы прошлой ночи оставались с ним, как грязное белье. Он был одет по-домашнему и явно собирался провести день среди своих бумаг. Я слегка постучал в дверь, хотя она была открыта. Принц сидел в кресле перед огнем спиной ко мне. Он кивнул, но не оглянулся, когда я вошел. В его неподвижной фигуре чувствовалось напряжение. Поднос с завтраком, нетронутый, стоял на столе у его кресла. Я приблизился к Верити и тихо встал рядом, уверенный, что был вызван при помощи Скилла. Молчание затянулось, и я подумал, знает ли сам Верити, зачем я был ему нужен. Наконец я решил заговорить:

— Мой принц, вы не поедете сегодня с вашими гвардейцами?

Казалось, что я резко открыл шлюзы. Он повернулся ко мне; морщины на его лице стали глубже за эту ночь. Он выглядел изможденным.

— Нет. Я не могу. Как я могу поддерживать такое, эту охоту за нашими людьми, которые были чьими-то родственниками! А с другой стороны, есть ли у меня выбор? Спрятаться за стенами замка, когда остальные поедут мстить за оскорбление, нанесенное моей королеве? Я не смею запретить моим людям защищать мою честь, поэтому я должен вести себя так, как будто не знаю о том, что происходит при дворе. Как будто я слабоумный или трус. Об этом дне будут написаны баллады, я не сомневаюсь. Как они будут называться? «Верити кромсает безумных»? Или «Жизнь „перекованных“ приносится в жертву королеве Кетриккен»?

Его голос с каждым словом становился громче, и не успел он дойти даже до половины фразы, как я подошел к двери и крепко закрыл ее. Пока он произносил свою речь, я оглядел комнату, думая, кто еще, кроме меня, мог слышать эти слова.

— Вы хоть немного спали, мой принц? — спросил я, когда он замолчал.

Он мрачно улыбнулся:

— Ну, ты знаешь, чем кончилась моя первая попытка отдохнуть. Второе пробуждение было менее… приятным. Моя леди пришла ко мне в комнату.

Я почувствовал, что мои уши начинают гореть. Что бы он ни собирался рассказать, я не хотел этого слышать. У меня не было никакого желания узнать, что произошло между ними прошлой ночью. Ссора или примирение. Я ничего не хотел об этом знать. Верити был неумолим: