Королевский убийца

– Мастфиш руководит постройкой. Я сам ходил за ним в Хайдаунс. Он сказал, что уже слишком стар. “Мои кости закоченеют от холода; я больше не могу строить корабли зимой” – вот что он велел мне передать. Так что я оставил работать помощников и отправился за ним. Он не смог отказать, глядя мне в глаза. Когда он приехал, я сам отвел его на верфи. Я показал ему обогреваемый сарай, достаточно большой, чтобы там помещался военный корабль, – старик мог работать там, и ему не было холодно. Но не это убедило его. Его убедил белый дуб, который привезла мне Кетриккен. Когда он увидел это бревно, то не мог удержаться и воткнул в него струг. Структура древесины везде прямая и крепкая. Они уже начали тесать доски. Это будут красивые корабли с лебединой шеей, скользящие по воде, как змеи.

Он был охвачен энтузиазмом. Я уже воображал, как поднимаются и опускаются весла и надуваются квадратные паруса.

Потом тарелки были сдвинуты в сторону, и он начал допрашивать меня о происшествиях в Джампи. Он заставил меня описать каждый отдельный случай со всех возможных точек зрения. К тому времени, когда он закончил допрос, ярость и боль предательства снова ожили во мне. Верити не оставил это без внимания. Он наклонился и бросил в огонь еще одно полено, послав в трубу вихрь искр.

– У тебя есть вопросы, – заметил он, – на этот раз можешь задать их.

Он тихо сложил руки на коленях и ждал. Я пытался справиться с собой.

– Принц Регал, ваш брат, – начал я осторожно, – виновен в худшей из измен. Он организовал убийство старшего брата вашей жены, принца Руриска. Он пытался устроить заговор, который должен был закончиться вашей смертью. Он собирался захватить и вашу корону, и вашу невесту. Не говоря уж о такой мелочи, как то, что он трижды пытался убить меня. И Баррича, – я замолчал, чтобы отдышаться и заставить немного успокоиться свое сердце и дрожащий голос.

– И ты, и я знаем, что это правда. Но доказать это нам будет трудно, – тихо заметил Верити.

– И он на это рассчитывает, – выпалил я, после чего отвернулся, пытаясь совладать с собой. Сила моей ярости испугала меня, потому что до сих пор мне удавалось сдерживать ее. Несколько месяцев назад я собрал всю свою волю, чтобы остаться в живых, загнал ненависть глубоко внутрь в надежде сохранить ясный разум. Потом последовали долгие месяцы выздоровления, в течение которых я пытался оправиться после неумелой попытки Регала отравить меня. Даже Барричу я не мог рассказать всего, ведь Верити ясно дал понять, что он не хочет, чтобы кто-нибудь знал все подробности происходящего. Теперь я стоял перед своим принцем и дрожал от напора собственных чувств. Лицо мое внезапно исказилось от приступа сильных судорог. Этого оказалось достаточно, чтобы я моментально заставил себя успокоиться. – Регал рассчитывает на это, – сказал я, гораздо спокойнее. Все это время Верити не шевелился, и выражение его лица не изменилось, несмотря на мой срыв. Он мрачно сидел у своего конца стола, и его руки, покрытые шрамами от работы, были сложены перед ним. Он не сводил с меня темных глаз. Я смотрел вниз, на стол, и водил кончиком пальца по линиям на пергаменте. – Он не любит вас, поскольку вы соблюдаете законы королевства. Он считает, что это слабость и что это нарушает справедливость. Он может снова попытаться убить вас. И почти наверняка захочет убить меня.

– Значит, мы должны быть осторожными, мы оба, верно? – спокойно заметил Верити.

Я поднял глаза и посмотрел ему в лицо.

– Это все, что вы можете мне сказать? – спросил я напряженно, пытаясь унять собственное негодование.

– Фитц Чивэл. Я твой принц. Я твой будущий король. Ты присягнул мне так же, как и моему отцу. И, если уж на то пошло, ты присягнул и моему брату. – Верити внезапно встал и начал ходить по комнате. – Справедливость. Это то, чего мы всегда будем жаждать, но жажда наша никогда не будет утолена. Нет. Мы удовлетворимся законами. И это тем важнее, чем выше положение человека. Справедливость поставила бы тебя первым в ряду претендентов на трон, Фитц. Чивэл был моим старшим братом. Но закон говорит, что ты родился вне брака и поэтому не сможешь претендовать на корону. Кое-кто может сказать, что я отнял корону у сына моего брата. Должен ли я удивляться, что мой младший брат хочет отнять ее у меня?

Я никогда не слышал, чтобы Верити так разговаривал. Голос его был ровным, но чувствовалось, что он едва сдерживает эмоции. Я молчал.