Королевское поручение

- Выкуп передадут завтра утром в Шелковичном парке в Тортонбурге. Мы надеемся, что ваш похититель либо вернется в тот домик в лесу, где и будет схвачен, либо его арестуют при попытке получить выкуп.

- Вы хотите сказать, что мой отец согласился заплатить выкуп за меня? - недоверчиво переспросила она.

- Да. Но поскольку вас освободили, то вместо выплаты денег мы устроим приманку для преступников.

Виктория едва слышала, о чем он говорил, так потрясло ее сообщение, что Малколм был готов платить выкуп.

- Не могу поверить, что отец решил заплатить за меня. Если бы речь шла о моей сестре, я бы не сомневалась. Он всегда любил Рэчел. Но на меня он смотрел, как на грязь под ногами.

Очевидно, смертельная угроза ее жизни заставила Малколма понять, что он должен заботиться о дочери. Эта мысль согрела ее сердце. Она всегда убеждала себя, что ей безразлично, как отец к ней относится. Теперь приходилось признать, что на самом деле она хотела чувствовать его заботу.

Он же был ее отцом, в конце концов. Виктория почувствовала прилив радости.

- Я позвоню ему.

Она поднялась с кресла-качалки, но Лэнс встал у двери так, чтобы не пустить ее в дом.

- Вы совершите неразумный поступок.

Виктория мгновенно насторожилась. Может быть, настал момент, когда Лэнс должен из хорошего парня превратиться в плохого? Но зачем?

Подобное поведение не имело смысла. Если бы он захотел похитить кого-нибудь ради выкупа, то выбрал бы члена королевской семьи, что для него было бы очень просто.

- Почему мне нельзя позвонить отцу?

К ее вопросу Лэнс успел подготовиться заранее.

- Потому, что его телефон может прослушиваться преступниками, а мы не хотим, чтобы они знали о вашем освобождении.

- Но уж вы-то должны точно знать, прослушивается его телефон или нет.

На ее лице опять появилось выражение страха, и он понял, что настало время сказать ей правду.

Как бы ему хотелось, чтобы кто-нибудь другой рассказал ей обо всем!

- Есть вещи, которые вам следует узнать.

Голос Лэнса прозвучал угрожающе. Виктория увидела смятение в глубине его серых глаз. Похоже, он беспокоится о том, как она воспримет его слова.

Она напряглась, приготовившись его слушать.

- Что мне надо знать?

- Мне трудно говорить. - Лэнс умолк.

"Вот сейчас он скажет, что выполняет волю Удава и должен убить меня!" Виктория сжала кулаки. Она будет драться до последнего!

- Говорите же.

- Малколм Рокфорд не является вашим отцом.

Виктория медленно опустилась в кресло и долго смотрела на Лэнса широко раскрытыми глазами, не в силах произнести ни слова. Такое ей никогда не могло бы прийти в голову. Наконец к ней вернулась способность говорить.

- Какая чушь!

Лэнс видел, как сильно поразило ее услышанное, и двинулся к ней, чтобы поддержать ее, если она упадет в обморок. У него вдруг возникло желание взять ее руки в свои и успокоить. В последний момент он передумал и отступил. Что греха таить, была и еще одна причина избегать контакта с Викторией. Он волновался, когда просто смотрел на нее. Если же прикоснется к ней, то может рухнуть стена, за которой он скрывает свои чувства, что для него совершенно недопустимо.

- Нет, не чушь, а истинная правда.

- Вы хотите сказать, что меня при рождении подменили в родильном отделении больницы?

- Нет.

Лэнсу сперва казалось, что трудно лишь начать рассказ, продолжать же будет намного легче.

Все оказалось не так. Поскольку Виктория очень любила свою мать и даже идеализировала ее, его следующие слова окажутся для нее ударом посильнее предыдущего.

- Меня удочерили?

- Нет.

Виктория долго смотрела на него, затем с тоской в голосе сказала:

- Я всегда знала, что родилась раньше положенных девяти месяцев после свадьбы родителей. Мама сказала, что я появилась на свет преждевременно, но мой вес при рождении соответствовал норме, как у моей сестры, а она родилась в срок. Я подозревала, что мама вышла замуж, уже будучи беременной, но моим отцом я всегда считала Рокфор да.

- Да, ваша мать вышла замуж, будучи беременной, но ваш отец не Рокфорд.

Лэнс снова приблизился к ней, поскольку она внезапно побледнела.

Виктория глубоко вздохнула. Откинувшись на спинку кресла, она подтянула колени к груди, обхватила их руками и положила на них подбородок. Она долго сидела молча и не мигая смотрела в океанскую даль.

Понимая, что Виктории сейчас не до разговоров, Лэнс опустился на стул рядом с ней. Как тяжело видеть растерянность на ее лице. Ему очень хотелось бы, чтобы все самое тяжелое было уже позади. Но он знал, что, когда у нее в голове уляжется все сказанное им, она начнет задавать вопросы, и молча ждал.

"Если бы ее родители были такими, как мои, то она бы сейчас радовалась", - горько подумал он. И тут же оборвал свои мысли. Все уже пережито и забыто. Такие воспоминания только вызывают его гнев и мешают ему исполнять свой долг.

Виктория по-прежнему сидела неподвижно, вспоминая свое детство. В ее воображении одна за другой возникали картины столь тяжелые, что она хотела бы навсегда выбросить их из своей памяти.