Королевское правосудие (Хроники Короля Келсона II)

"Слава Богу, что он с пониманием относится ко всем этим деринийским штучкам," - пробормотал Кардиель. - "Я всегда знал, что он - хороший человек, иначе он не стал бы моим духовником, но никто не знает, как даже самый хороший человек будет реагировать в столь напряженной обстановке."

Дугал, протягивая Дункану еще ложку супа, усмехнулся.

"Он стойко выдержал все испытания, и я многому у него научился. Он прирожденный врач. Жаль, что он не Дерини. Не отпускайте его от себя, архиепископ."

"А я и не собираюсь."

"Он, похоже, совершенно не удивился, узнав про меня и отца," продолжил Дугал. - "Кстати, Келсон, боюсь, что сегодня утром в лагере пошли разговоры."

"О чем?" - спросил Дункан.

"О том, что Вы - мой отец."

"А!"

"Я надеюсь, что вы не сердитесь," - сказал Дугал. - "Я помню, что мы согласились хранить все это в тайне, пока Вам не удастся найти дополнительных доказательств, но мне пришлось рассказать об этом Сайарду, чтобы заставить его помочь мне связаться с Келсоном, и, боюсь, что я... проговорился об этом, пробиваясь к Вам. Мне надо было хоть как-нибудь отвлечь Лориса."

"Ну, я уверен, что это его точно отвлекло," - проворчал Дункан. - "Ну, и что он сказал? Что еретик-Дерини породил Дерини-ублюдка?"

"Вы слышали это! Или угадали?"

Дункан фыркнул. - "Да ты сам вряд ли веришь, что я просто угадал. Но мне все-таки жаль, что так получилось." - Он посмотрел на Кардиеля. "Архиепископ, Вы расстроены?"

"Расстроен? Ты что, шутишь?"

"Но ведь это повод для сплетен вокруг Церкви... да одного того, что я Дерини, более чем достаточно для скандала."

"Мы переживали и худшие скандалы," - ответил Кардиель. - "Меня больше беспокоит юный Дугал. Сайард, правда, считает, что даже если Дугал незаконнорожденный, это никак не скажется на его статусе предводителя клана МакАрдри. Вот если Вы хотите, чтобы он был признан в качестве наследника Кассана и Кирни, Вам придется что-то предпринять."

"Я знаю," - опускаясь на подушки, прошептал Дункан, и, задрожав, закрыл ненадолго глаза. - "Я не хочу задумываться об этом сейчас," - он глубоко вдохнул. - "Аларик, мне крайне неудобно просить тебя об этом, но я больше не могу изображать из себя героя-Дерини. После мераши у меня дико болит голова. Не мог бы ты усыпить меня ненадолго?"

"Конечно, могу. Тебе нельзя уставать. Постарайся сконцентриоваться, как только сможешь, и я займусь этим."

Морган положил руку на лоб Дункана, слегка прижав большим и указательным пальцами его веки, Дункан глубоко вздохнул и медленно выдохнул.

"Когда я еще немного посплю, со мной все будет в порядке," - широко зевнув, пробормотал он. - "Они ведь все это время держали меня в таком дурмане, так долго..."

Его голос затих, когда Морган погрузил его в глубокий сон без сновидений. Морган продолжал удерживать контакт еще несколько минут, укрепляя организм Дункана и направляя в него потоки целительной энергии, пока наконец не остался удовлетворен результатом.

"Мераша должан быть ужасной гадостью," - прошептал Дугал, когда Морган вышел из транса и вновь поднял на них глаза.

"Да. Это действительно гадость... Вам никогда не давали мерашу? Никому из вас?" - добавил он, глядя на Келсона.

Когда оба покачали головами, он продолжил. - "Ладно, нам придется заняться этим - потом, после возвращения в Ремут, зимой, наверное. Вы должны сами испытать, что это такое. С действием мераши в определенных пределах можно бороться, если знать, что делать, а как вы можете знать, что делать, если никогда не испытывали действия мераши? Мне кажется, что, на самом деле, мераша помогла Дункану выдержать то, что с ним творили Лорис с Горони."

"Думаю, что в этом есть определенный смысл," - пробормотал Дугал, - "но у меня сейчас проблемы с логикой. Неужели действие мераши хуже столкновения моих экранов с экранами других Дерини?"

"Гораздо хуже," - ответил Морган.

"Тогда неудивительно, что Дункан так плохо себя чувствует," - сказал Келсон. - "Кстати, Аларик, как он?"

"Как только он оправится после действия мераши, ему станет гораздо лучше," - ответил Морган. - "Но не настолько, чтобы сразу вернуться в строй. С такими израненными ногами он не сможет ехать верхом, даже если у него хватит сил, чтобы держаться в седле - а их не хватит, учитывая большую потерю крови. О каких бы то ни было перчатках не может быть и речи, пока его пальцы не подживут."

"Ну, не думаю, чтобы его ободранным пальцам повредило вот это," сказал Келсон, беря у Кардиеля завернутые в ткань перстни. - "Получив это назад, он немного утешится. Сайард снял их вчера с Лориса, когда того схватили. Я только что допросил этого мерзкого ублюдка."

"Ну зачем же так говорить о Сайарде," - хохотнув, сказал Морган, осторожно разворачивая платок.

"Вы знаете, о ком я говорю."

"О, да, даже слишком хорошо," - Морган наконец развернул оба перстня и, держа их через несколько слоев ткани, положил их на обе ладони: перстень Дункана - на правую руку, а перстень Лориса, о котором все почти забыли, на левую.