Королевское высочество

Воздух дрожал от многоголосых приветственных кликов. Гримбуржцы черной массой сгрудились на станции позади кордона. На переднем плане выделялись одиночные фигуры должностных лиц, ожидавших, чтобы подъехали экипажи. Видно было, как бургомистр приподымает цилиндр, отирает лоб пестрым платком и подносит к глазам листок бумаги, стараясь затвердить текст. Иоганн-Альбрехт придал лицу соответствующее выражение, чтобы выслушать бесхитростную речь и кратко, но милостиво ответить: «Дорогой господин бургомистр…»

Городок был украшен флагами; звонили колокола местных церквей.

Звонили все колокола столицы. И вечером там была иллюминация без особого распоряжения магистрата, по собственному почину жителей, — все городские кварталы были ярко освещены праздничными огнями.

СТРАНА

Страна занимала площадь в восемь тысяч квадратных километров и насчитывала миллион жителей.

Живописная, мирная, несуетливая страна. Сонно шелестящие деревья в лесах; широкораскинувшиеся тщательно возделанные пашни и нивы; слабо развитая, скудная промышленность.

Кирпичные заводы, небогатые соляные копи и серебряные рудники — и это, можно сказать, все. Правда, кое-какой доход давала промышленность, рассчитанная на приезжих, но назвать эту отрасль хозяйства преуспевающей было бы чересчур смело. В непосредственной близости от столицы из земли били щелочные источники, вокруг которых выросли бальнеологические заведения, превратившие столицу в курорт. В конце средних веков на здешние воды съезжались отовсюду, но затем их затмили другие, слава их померкла и мало-помалу позабылась. Самый богатый минеральными солями источник, названный Дитлиндинским и содержащий чрезвычайно большой процент солей лития, был открыт недавно, в царствование Иоганна-Альбрехта III. Но за отсутствием убедительной и достаточно широковещательной рекламы вода не получила желаемой известности. За год экспортировали сто тысяч бутылок, может быть, даже меньше, но уж во всяком случае не больше. И приезжих, пьющих ее на месте, бывало не так уж много.

Ежегодно в ландтаге шел разговор о том, что финансовое положение железнодорожного ведомства «мало» благоприятно, — разумея под этими словами положение абсолютно и безусловно неблагоприятное, — что местный транспорт не оправдывает себя, да и вообще железные дороги нерентабельны; факт, несомненно, прискорбный, но раз навсегда установленный и не поддающийся изменению, о чем вразумительно, однако всегда с одними и теми же выводами говорил министр путей сообщения, объясняя его неоживленной торговлей и слабо развитой промышленностью, а также недостатком отечественного угля. Злопыхатели, правда, что-то мямлили о плохо поставленном управлении в железнодорожном ведомстве. Но дух противоречия и отрицания был не в чести у ландтага; в среде народных представителей преобладало настроение ленивой и благодушной лояльности.

Итак, доходы с железных дорог занимали далеко не первое место среди прочих государственных доходов с предприятий частновладельческого типа. Первое место в этой лесной и сельскохозяйственной стране исстари принадлежало доходам с лесных промыслов. Но и они тоже резко понизились, начали ужасающе падать, и найти оправдание этому факту было куда труднее, хотя серьезных оснований для такого падения было достаточно.

Народ любил свой лес. А народ-все больше коренастые голубоглазые блондины с мечтательным взором, широколицые и скуластые — по самой природе своей был честный, здоровый и косный. Всеми силами души был он привязан к родному лесу, лес жил в его песнях, он был отчизной и источником вдохновения для художников — местных уроженцев; и не только за духовные дары, которые лес так щедро расточал, заслужил он признательность народа. Бедняки собирали в нем топливо, лес дарил его, отдавал им безвозмездно. Они бродили по лесу, нагнувшись, находили грибы, собирали ягоды и кое-что за это выручали. Но это еще не все. Народ понимал, какое огромное значение имеет лес для климата и здоровья; он знал: не будь великолепных лесов в окрестностях столицы», курорт не привлекал бы хорошо платящих иностранцев; короче говоря, этот отсталый и не очень деятельный народ должен был бы понять, что лес — главное богатство, во всех смыслах самое прибыльное исконное достояние страны.

И все же народ провинился перед лесом, из года в год, из поколения в поколение греша преступным отношением к нему. Ведомству, управляющему казенными лесами, можно было с полным правом предъявить самые тяжкие обвинения. Этому ведомству не хватало политической дальновидности, оно не понимало, что лес надо охранять и беречь, как неотъемлемое общенародное достояние, дабы его благами могло пользоваться не только это поколение, но и все последующие, и что рано или поздно лес отомстит за себя, если его будут беспардонно расхищать в угоду настоящему, проявляя близорукость и не думая о будущем.