Королевства Тени

Позже будет время, чтобы заняться ей. Его задача оставалась ясной. Маэрлин с рычанием отбросил бесполезный плащ в сторону и выхватил свой клинок, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Илрин Мерендил с мягкой улыбкой на лице яростным ударом меча рассек руку Каладней, которой та тщетно пыталась защититься, и изящным уколом вонзил его прямо в живот мага короля. Тонкая, блестящая сталь вышла, сверкая, из ее спины.

Ее глаза расширились от изумления и агонии. Маэрлин Блет тоже улыбнулся, шагнул вперед в идеальном выпаде и проделал собственную дыру в податливой плоти. Его клинок прошел накрест над клинком Мерендила и вышел из бока ведьмы, прижав ее руку.

Калэдней пошатнулась и встретилась с ним взглядом, полным боли, печали и сожаления. Дрожащими губами, с которых текла кровь, она выдохнула:

— Трон.

Это слово, казалось, разнеслось по комнате, отдаваясь эхом, словно с огромного расстояния, и с ревом вернулось раскатом грома, который потряс зал Ледяных Свечей. В комнате был еще кто-то — человек, которого Маэрлин никогда раньше не видел. Он был высок и очень худ, носил одежду странного покроя и темного, но мерцающего оттенка, а его кожа была цвета дыма. Его глаза казались почти молочно-белыми, когда он взглянул на умирающую женщину, на Маэрлина и Мерендила. Почти лениво он поднял руку, и изумленному аристократу показалось, что к нему прильнули тени — тени, которых не должно было быть в этом свете. Мужчина улыбнулся холодной, неприятной улыбкой, и что-то ярко-синее и пузырящееся выскочило из его пустой ладони, омывая Кормаэрила, Мерендила и самого Маэрлина!

Младший сын дома Блет на мгновение ощутил сильный холод и жжение, которое яростно усиливалось, душа его, а когда мир медленно потемнел, он уставился на обнаженные кости своей руки с мечом, вообще ничего не ощущая.

«Сделано.»

Мысленный голос был спокойным, торжествующим и каким-то насмешливым, подумалось Калэдней сквозь алую хватку агонии, пока волшебник теней наблюдал, как она откинулась на спинку дивана с двумя мечами, пронзившими ее. Она попыталась протянуть ему руку, но он спокойно наблюдал за ее усилиями, улыбнулся своей жестокой улыбкой, махнул рукой и исчез, как будто его никогда и не было.

В отчаянии Калэдней позволила боли овладеть собой, дрожа на мечах, чьи острия не позволяли ей откинуться на роскошную обивку и отдохнуть. Так вот каково это — умереть...

Послышался шум, быстро приближающийся неровный бег, который закончился скользящим ударом по краю дивана. Выплевывая кровь, пока мир вокруг нее темнел, маг короля не чувствовала боли от этого столкновения, ничего, кроме бушующей стены агонии, которая давила, сокрушая ее.

Серебро вспыхнуло перед ее носом, и успокаивающий огонь пробежал по ее губам.

— Калэдней! — прошипел чей-то голос. Маг короля изо всех сил пыталась сосредоточиться, чтобы увидеть лицо принцессы. Алусейр плеснула в горло второе целебное зелье. Боги, но это было приятно! Затем поставила ногу в сапоге на грудь Калэдней и потянула.

Выходя, клинок потащил за собой мага короля, и если она думала, что раньше испытывала боль, то теперь ощущения вышли на новый уровень. Сталь зазвенела где-то далеко внизу: Алусейр, должно быть, просто отбросила клинок за плечо, без паузы наклонилась вперед и вытащила второй меч. Кто-то очень близко кричал в агонии — грубый и ужасный звук, и когда Калэдней корчилась и дрожала на диване, безудержно кусая губы и язык, она очень боялась, что это была она.

Перед ней снова возникло искаженное болью лицо принцессы.

— Держись, маг, — прорычала Алусейр, когда Калэдней отпрянула от света, шума и боли, дрейфуя вниз, в темноту. — Теперь ты одна из нас, —  взревела принцесса, —и Кормир нуждается в тебе!Не смей умирать при мне! Мне так хотелось скитаться по свету и искать приключения, пока мой отец правит безмятежным царством все более богатых фермеров и аристократов, у которых столько драгоценных камней, что они бросают их горстями своим слугам... но почему-то я не удивляюсь, что у богов были другие идеи. Если завтра будет Кормир без Вангердагаста, ты мне нужна. Кормир нуждается в тебе! Будь ты проклята, Калэдней!

Сильные пальцы трясли Калэдней, как тряпичную куклу, но все это казалось таким далеким.

Алусейр отвернулась от тела Мага Короля и побежала через комнату, крича от боли, которая пронзала ее ноги, ребра и раздробленную руку с каждым шагом, пока она не достигла статуэтки, венчающей каминную полку —скульптурного изображения Пурпурного Дракона.

— Чтоб тебя разорвало, Вангердагаст, — всхлипнула она, хватая его с насеста и, морщась, пробираясь обратно в комнату, — лучше бы это была не одна из твоих хитрых лживых историй!

Дрожащими пальцами она сорвала одно из зачарованных колец с пальца на своей сломанной руке, под конец упав на колени и задыхаясь от боли, и воткнула его в одну из своих открытых ран, разрывая плоть, пока сочащаяся кровь снова не потекла ручьем.