Королевства Злодеяний

Проходя мимо пылающего коттеджа, Зет с улыбкой на лице протянул к нему руки. Согревшись, он замедлил шаг и с осторожностью направился к воинам, которые окружали съежившихся пленников. Глаза халфлингов напоминали глаза запертых в клетке кроликов. Зет обвел их взглядом, и я преисполнился уверенности, что каким-то образом он все же способен видеть. Значит, дело в магии? Я и мысли не допускал о том, что к этому приложили руку боги. Должно быть, работа Скраланга, хотя я представления не имел, как и зачем старый шаман это сделал.

Удовлетворенный осмотром, Зет поднялся на вершину пологого холма и повернулся лицом к войскам. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием угасающего пламени.

- В самом начале, - произнес Зет, голос его становился сильнее, - боги воевали с восставшей землей, и мир был повержен и убит. Тьма покрыла его поверхность; ветры и моря иссекли его труп. Ничто не росло на его голых скалах и не двигалось под холодной луной. И, пока мир лежал мертвым, из крови, пролитой богами во время боя, родились опарыши, и эти опарыши зарылись в плоть мира и принялись ею пировать, празднуя победу богов. Затем явились силы света, и над землей взошло солнце. Свет выжег опарышам глаза, и они завопили. Вопль этот долетел до ушей старых богов, и их охватила ярость. Один из них простер руку и произнес: «Перед нашими детьми, равно как и перед нами, есть долг, и теперь они его взыщут». Он превратил опарышей в гоблинов и дал им завет – никогда не забывать времен тьмы, когда старые боги торжествовали, когда в мире ничего не росло, когда ночь была глубока и вечна. И гоблины всегда будут помнить о долге, который есть у сил света перед ними и их богами, и будут его взыскивать, - Зет обвел рукой горящие здания, находившиеся за спинами собравшихся. – И вот мы собрались здесь этой ночью, потомки тех опарышей, и мы все ещё должны были помнить, что велели нам боги. Но мы это забыли, - его рука упала. – Завтра, когда солнце будет в зените, сюда прискачет группа всадников, и они увидят нашу работу. Они почувствуют на губах вкус пепла сгоревших домов и ощутят жар, исходящий от почерневших полей. Но будут ли они нас бояться? Будет ли уплачен старый долг? – получеловек выжидательно замолчал, но ни один из нас ни произнес ни слова. – Нет. Всадники уже видели сожженные деревни. Видели убитых поселян. С чего бы им бояться нас – нас, перворожденных, потомков опарышей, которые питались плотью мира?

Несколько гоблинов беспокойно заёрзали, на их лицах возникло смущенное выражение. Даже пленники стали хныкать потише и прислушались.

- Ты будешь бояться? – спросил получеловек, указывая на одного из гоблинов в толпе. – Или ты? Мы всего лишь сожгли небольшой город. Кому в мире это не под силу? Маленьким пикси под силу, - на лице Зета возникла слабая улыбка. – Даже людям. - Сделав паузу, он добавил, - Мне нужно знать.

Тишина стала глубже. Я содрогнулся. Когда он произнес слово «люди», и мы посмотрели на него и вспомнили, чем он является, в атмосфере что-то изменилось.

- Даже людям это под силу, - повторил он. – Мы так долго прожили под солнцем, вдали от ночи и истины, что забыли, кто мы есть на самом деле. Мы начали думать, - Зет сощурился, словно хотел рассмеяться, - что мы люди.

Ни один из гоблинов не двинулся. На их напряженных лицах застыло каменное выражение. Эти слова были смертельным оскорблением, самой гнусной клеветой. И все же Зет произнес их, словно это была жалкая истина, над которой потешался весь знающий мир. От мгновенной смерти получеловека спасло лишь то, что воины помнили, кто был его дед.

Тонкие пальцы Зета взметнулись в воздух.

- Сейчас мы - люди? – вскричал он. – Все, что можем сделать мы, могут и они? Помним ли мы хоть что-то из того, чему учили нас наши боги? Неужели солнце выжгло из нас память о том, откуда мы пришли? – теперь он завопил с перекошенным от ярости лицом. – Хотите ли вы, чтобы всадники, которые приедут сюда завтра, посмеялись над нашей ночной работой? Хотите ли вы, чтобы они приехали сюда и сказали: «Похоже, это сделали люди, возможно, бандиты, все те же мерзкие старые людишки, как же хорошо, что это не гоблины»? – получеловек простер руку к черным небесам. – Мой отец был человеком. Он проклял меня своей скверной! Мои глаза не были красными, как у вас, они были голубыми! Голубыми, как у людей! Голубыми, как дневное небо! Где сейчас мои глаза? – внезапно своим бледным пальцем, словно клинком, он указал на одного из гоблинов в толпе. – Ты! Скажи мне! Где сейчас мои глаза?

Губы гоблина задрожали, и он что-то беззвучно прошептал.

Лицо Зета исказилось от ярости.

- Скажи мне, пес, или пусть боги испепелят тебя на месте!

- Твоих глаз нет! – вскричал гоблин, падая на колени. – Их больше нет!