Королевство

Осознавая, что по-настоящему красивым людям жизнь всегда даётся легче, я не могла не задуматься, какой была жизнь этого человека до и после нападения. Учитывая его естественную красоту, перемена не могла не пройти безболезненно. Но все эти мысли пронеслись в моей голове в один миг. Я годами училась держать эмоции в узде и знала, что моё лицо даже не вздрогнуло, когда мы встретились глазами.

— С чьего разрешения? — поинтересовался он.

— Со мной связалась Луна Кемпер.

— За всем стоит Луна? Мог бы догадаться.

Презрение в его голосе застало меня врасплох.

— Прошу прощения?

— Откуда взялись деньги? — властно потребовал он ответа.

Я не понимала, какое ему дело до финансовой договорённости.

— Мне очень жаль. Вы, кажется, немного обеспокоены этим проектом. Если с этим возникли какие-то проблемы, офицер... — Я взглянула на табличку с именем, прикреплённую к карману униформы. Уэйн Ван Зандт.

— Шериф, — холодным тоном поправил он.

— Уверяю вас, я получила все необходимые разрешения... шериф Ван Зандт.

Он сделал пренебрежительный жест, который был одновременно изящным и странным образом угрожающим.

— Меня не волнуют разрешения. Что меня действительно волнует, как отреагируют люди. С этим кладбищем по-прежнему связано очень много сильных эмоций.

— Наслышана об этом. Поэтому и пришла к вам. Я не хочу создавать для вас или общины какие-то проблемы. Просто хочу сделать свою работу в тишине и покое.

У него напряглись губы, подчёркивая его уродство.

— Возможно, я смогу обеспечить вам покой, если узнаю, кто за этим стоит.

Я задумалась на мгновение и кивнула. Может быть, он прав.

— Проект финансирует местное историческое общество.

— Историческое общество?

— «Дочери наших доблестных героев».

Он уставился на меня на секунду.

— Вы решили, что «Дочери» — историческое общество?

— А разве это не так?

Он рассмеялся.

Я не поняла, что тут смешного. Шериф Ван Зандт явно настроен агрессивно, но беря во внимание, что ему пришлось пережить, я не стану судить его слишком строго.

— Я не буду больше занимать ваше время. Если поступят звонки, или возникнут какие-то вопросы, вы знаете, где меня найти. Да, и ещё одно. — Я вернулась к столу. — Сегодня утром я видела мужчину на кладбище. Он вёл себя довольно странно.

— Как именно?

— Увидев меня, он пролез под забор и уполз в кусты.

У шерифа поднялась бровь.

— Как паук что ли?

— Паук, змея, сравнивайте с чем хотите. Я увидела его позже, он вёз мёртвое животное в детской тележке вниз с холма.

Он пожал плечами.

— Звучит немного дико, но в этих горах полно странного народа. В основном, люди просто хотят, чтобы их оставили в покое. Некоторые из них не видели ни одной живой души несколько месяцев, и когда кто-то наконец появляется, они не знают, как на это реагировать.

— Думаете, он бродяга?

— Я думаю, что чудак с маленькой красной тележкой — последнее, чем вы должны быть обеспокоены в этих холмах. — В приятном голосе теперь прозвучали нотки предупреждения. Или это была угрозы?

— Что вы имеете в виду?

— В местных лесах полно диких животных...

Он замолк и нарочито медленно провёл пальцем по одному из своих шрамов.

— Каких именно?

— Горные львы, койоты... — Ещё одна заминка.  — В этом году также видели множество чёрных медведей.

Я взглянула на его шрамы. Ничего не могла с собой поделать.

— Но чёрные медведи обычно не нападают на людей, не так ли?

— Животные непредсказуемы. Спросите экспертов, и они скажут вам, что волки ушли из этой части страны несколько десятилетий назад, но они всё ещё здесь. Я видел их.

Я подумала о жутком вое, который слышала вчера вечером.

— Говоря о животных, — сказала я, — я остановилась в доме Флойда Кови. Вчера вечером из леса ко мне приблудилась дворняга. С псом ужасно обращались. Луна сказала, что это пёс-приманка.

— Она так сказала? — Он погладил ещё один шрам. — Вам лучше забыть о её словах. И об этой дворняге тоже лучше не вспоминать.

— Я не могу забыть, что в этих краях проводят собачьи бои, — возмущённо ответила я. — Я подумала, что если этот вопрос в вашей юрисдикции, вы захотите об этом знать.

Он пожал плечами.

— Я поспрашиваю, может и найду псарни. Но это всё что я могу сделать. Люди предпочитают молчать о подобных делах, даже если непосредственно в них не участвуют. Они не хотят неприятностей. И они не любят расспросы, особенно от незнакомцев.

На этот раз без сомнения это было предупреждение.

— Я запомню, — холодно ответила я.

— Между тем… — Он скользнул по мне взглядом. — Вы хотите, чтобы я приехал и позаботился о той проблеме за вас?

— Какой проблеме?

— С дворнягой.

— Позаботились... вы хотите его застрелить? — в ужасе уточнила я.

В уголке одного глаза дёрнулся мускул.

— Думайте об этом как об акте милосердия.

Я хотела сказать, что Ангус не нуждается в подобном милосердии, и как бы шерифу понравилось, если бы кто-то пытался проявить к нему подобную «доброту»?

Но я держала рот на замке потому что не доверяла Уэйну Ван Зандту. Ни в малейшей степени. Так подсказывал инстинкт, подобный тому, как у зверей становится шерсть дыбом при приближении опасности.