Королевство

Но раньше все было иначе, согласно тем историческим заметкам, что я смогла отыскать. Всего какую-то сотню лет назад члены королевской семьи использовали все эти словесные ужимки, недомолвки, которые они называли дипломатическим языком, лишь в разговоре с представителями других королевств. У себя дома принцы, король, а также его королева и министры, собирались вместе, чтобы честно обсудить сложившуюся ситуацию. Они не рубили с плеча, но и не пытались в разговоре напустить туман – ведь, когда на кону судьба всех жителей твоего королевства, то здесь не место для интриг и словесных игр. Они рассматривали ситуацию со всех сторон, пытались принять взвешенное решение, которое оказалось бы меньшим из зол среди всех возможных вариантов.

Если честно, мне казалось, что все это выдумки историков или явное искажение верной информации в источниках, которые писали авторы того времени под государственный заказ. Обычная пропаганда, мне трудно было представить себе правителя, который бы не хотел попить соки из своего народа, который не хотел бы нажиться на чужих страданиях. А какая тогда мотивация становиться правителем, если ты вынужден постоянно работать, вплоть до собственной смерти, которая, кстати, могла наступить и преждевременно? Постоянная оглядка через плечо, нарастающая паранойя – тут любой сойдет с ума.

Поэтому после нескольких часов нашей неторопливой прогулки я буквально сразу поняла, откуда берутся все эти слухи о моем спутнике. Он был крайне большой, заметной, неуклюжей белой вороной не только в этом королевстве, а вообще во всем мире. И не только потому, что он рубил с плеча и высказывал непопулярные при дворе мнения. Этот свой недостаток он сумел успешно сгладить, пребывая в постоянном молчании. А если кто-то и спросит, то успешно прикидывался дурачком, большим ребенком, который, раскрыв рот, смотрит на чудесные деяния взрослых. И эти взрослые были настолько слепы и тщеславны, что упорно не замечали, как ребенок издевается над ними одним своим существованием.

Но, как я уже говорила, проблема была не только в его резких словах и правдивых, но крайне неприятных для образованного слушателя выводах. Основная загвоздка заключалась в том, что он в отличии ото всех смотрел в корень проблемы. А какая база, на которой держится все государство, что составляет корень, из которого произрастает обширное дерево власти?

Это народ.

Все эти людишки, что как муравьи каждый день разбредались по своим одним им известным делам, чтобы своим трудом кормить государственный аппарат. Все эти простолюдины, которые, раскрыв рот от восхищения, смотрели на роскошный кортеж проезжающего мимо монарха. Те, ради кого были придуманы такие слова, как: «власть», «манипуляция» и «светлое будущее». Грязь под ногами, с чьим мнением никогда не считались и не будут считаться, но которая терпела все и благодарно ловила все новые порции пропаганды.

В этом и была основная проблема, и она находилась очень близко, и она была многоликой и многогранной. И единственным правильным решением было замалчивать ее, ведь если ты идешь по пути диктатуры, тирании, если ты настоящий авторитарный правитель, то лучше не стоит каждый день вспоминать условия того уравнения, из которого состоит жизнь. Лучше оставить систему работающей как она есть, потому что кто знает, что будет, если начать всерьез задумываться?

И именно поэтому такие люди, как Карлан, внушали откровенный страх. Уже не спасало то, что он молчал, не спасало то, что он не пытался участвовать в важных государственных делах. Проблема была в том, что он существует, и само его существование буквально кричало о неправильности сего мира.

Таким был первый увиденный мною член королевской семьи, который проводил практически все свое время с простолюдинами.

Он действительно знал многое о них. Это были не простые общие знания о местности, он действительно общался с ними. Находился рядом с ними часами. Выслушивал их. Помогал…

Это было для меня как удар обухом по голове, как ныряние на большую глубину. Словно уши заложило от звуков непривычного тебе мира. Неправильного мира. Несистемного.

Когда мы степенно въехали под сень леса, я поймала себя на мысли, что буквально пожираю его глазами. Я словно наткнулась на доселе невиданное науке существо и сейчас вовсю хотела его изучить, потрогать, посмотреть, на что оно способно в текущем мире. Я почувствовала огромное возбуждение, как будто жар начал растекаться по всему моему телу. Это не был энтузиазм от хорошей беседы с умным человеком, который я обычно ощущала в путешествиях по другим королевствам. Нет, это был всепоглощающий интерес, даже страсть по отношению к нечто неизведанному.