Королевство Адальир. Путешествие (СИ)

Внутри монастыря все монашеские кельи и иные помещения были расписаны текстами, излагающими пророчества Филлерста. Они располагались так, что общеизвестные предсказания были на стенах простых комнат, а тайные пророчества украшали своды святилищ. Чем более посвящён был служитель монастыря, тем больше пророчеств мог постичь он.

Главное пророчество Филлерста

Рискуя слишком отдалиться от нити повествования, всё же расскажу о главном пророчестве Филлерста, доступном нашему пониманию. Это предсказание о борце, завершающем Эпоху Разочарования, который придёт сокрушить короля Шадоурока (Гиртрона) и сам станет таким же, как Гиртрон исчадием зла. Именно об этом пророчестве говорила Брелову Филирд, когда они карабкались по стенам тоннеля Волгаллиона. Суть предсказания сводилась к следующему: Филлерст сказал, что по прошествии ровно трёхсот тридцати трёх лет и трёхсот тридцати трёх дней с того дня, когда падёт Старгерольд, в день великого «солнцепомрачения», а так пророк именовал солнечное затмение, в Свиртенгралль вступит великий боец, который свергнет Гиртрона и займёт его место в ряду демонов сновидений.

Все ждали и боялись этого пришельца. Победа Торильтара сперва над Старгерольдом, а затем и над силами Фаллен-Граундского воинства под Тарнтгором Пограничным вселила в сердца людей веру и надежду: если одно пророчество Филлерста, которое считалось самым важным, не сбылось, то и слова о новом короле Свиртенгралля, стало быть, могли быть пустыми. Наблюдая за Гиртроном, мудрецы уразумели, что более страшного существа Кйа-Ори ещё не видывала, Гиртрон пришёл в тот момент, когда тёмные светила небес над Свиртенграллем взошли в зенит, что сотворило из преемника Старгерольда поистине наистрашнейшего из королей древнего замка на границе мрачных земель…

Аэл'орри в Фаур-Касте

Возвестив оглушительным топотом своё возвращение, отряд из шести герддронов и двух дартгротов вошёл в предел Фаур-Каста через врата первой крепостной стены. Один из дартгротов нёс на плече крохотный в сравнении с ним самим мешок, руки же остальных были заняты оружием и щитами.

На вратах один из предводительствующих дартгротов, сказал что-то стражнику, после чего тот сразу протрубил в длинную медную трубу. Звук переполошил всех обитателей мрачной крепости. Орды герддронов последнего легиона, звеня доспехами и расточая чад и смрад по округе, вывалили на двор. В воротах Фаур-Каста показалась уродливая фигура Граса Даркфлесса, тяжело переставляя свои проржавевшие ступни, добровольный житель доспеха, едва заслышав голос победной трубы, лично вышел встречать отряд.

Он приблизился к дартгротам и, выпустив из-под шлема облако чёрного дыма, уставился на них пустыми глазницами своего железного шлема-лица.

— Мы привели вам одного воина из армии Вавилона, — ржаво-хриплым голосом произнёс дартгрот. — Он в мешке для пленных!

Даркфлесс распрямился, оказавшись вдвое выше своих слуг, и в ожидании перевёл взгляд на мешок. Второй дартгрот поставил тюк наземь перед королём и раскрыл его. Едва увидев внутри испуганное лицо Аэл'орри, Даркфлесс шарахнулся от мешка как от огня.

— Это кто?! — гневно воскликнул он.

Дартгроты в замешательстве переглянулись, их ограниченный самыми простыми действиями и логическими построениями не больше, чем в три слова, разум не мог в этот момент понять, чего хочет от них повелитель.

— Воин Вавилона из отряда Арбитра Стихий, — проревел тот дартгрот, что всю дорогу нёс Аэл'орри на плече.

— Она женщина?! — ужаснулся Грас.

— Скорее всего, — развёл клешнями второй дартгрот, — хотя ручаться не стану, ибо я плохо разбираюсь в этом деле.

Даркфлесс впал в долгое раздумье.

— Проклятущий Стронцвет! — наконец с нажимом изрёк он, вспомнив слова, сказанные ему Гиртроном. — Живо уведите пленницу в замок, спрячьте её в лунном зале, а чтобы она не смогла убежать, ты, — он ткнул пальцем в доспех одного из дартгротов, — будешь следить за ней неотлучно, пока я не придумаю, что нам с ней делать.

В знак повиновения Дартгроты проревели что-то нечленораздельное.

В это время к Даркфлессу сзади подбежал какой-то старик в серой рясе и с большой коричневой книгой в руках, он стал прыгать и бить ладонью по доспехам Граса, привлекая, таким образом, его внимание, пока тот, наконец, не обернулся.

— Господин! — вскричал старик. — Не лучше ли нам убить её сразу, во избежание угрозы, о которой предупреждал Стронцвет?!

Аэл'орри в мешке сжалась от ужаса, хоть она и не понимала языка Фаллен-Граунда, но по тону догадалась, что этот колдун желал ей зла.

— Пошёл прочь, червь! — взревел Грас, отбрасывая чародея своей огромной рукой в сторону. В этот момент в нём взыграла гордыня и высокомерная уверенность в собственном бессмертии. — Ни ты, ни Стронцвет, ни кто-то ещё никогда не будут указывать мне, что делать! Я великий маг, полубог, а ты смрадный гад, ползающий лишь ночью, и боящийся собственной тени!