Королевство ангелов

Вот и оно настигло нашего юного садовника, почувствовав угрозу, исходящую от него. Мильвен был, конечно, безобиден по своей натуре: он не мог причинить ни капли вреда какому-либо живому существу. Но его разум, ум в несколько раз превосходили интеллект любого человека. Нет, это не было в его крови, не передалось по генам, не было дано богом в качестве подарка. Просто Мильвен был очень щепетильным, требовательным и внимательным даже к самым незаметным мелочам. Он был любопытен, и его любопытство стало угрозой для него же самого.

Банально, конечно, ведь любопытство часто губит юные (да и не только юные) души людей. Оно уже с веками стало предвещать угрозу, страх, и это было очевидно. Если люди не могут остановиться, ища причины тому, что не в силах объяснить, они попадают в водоворот всевышних сил, которые издавна жили в их общем разуме.

Но разум Мильвена был чист, и таинственное, очень злое существо, хранящее миллионы секретов, было в бешенстве от того, что не может проникнуть в сны этого молодого человека. Затуманить здравый, мыслящий ум было чрезвычайно непросто. Но существо смогло это сделать, хоть и не так быстро. Ему повезло: Мильвен устал, растратил все свои силы на исследование документов, ища какие-то зацепки, связь с кражей из архива некоторых сведений о семье Ольдер. Он был беззащитен, как дитя, и существо без проблем проникло в его голову, навевая свой дурной, ужасный голос.

Садовник проснулся в поместье Миллиал. Кругом не было той обстановки, к которой он привык. Ни его любимых книг, ни его уютных вещей, ничего, что говорило бы о нем. Странно. Наверное, господин Дориан нанял другого садовника, не став терпеть долгое отсутствие своего юного слуги. Но как он мог так поступить, не сказав и слова Мильвену? Он ведь хвалил его за чудесную работу и верность, которой мог похвастать не каждый слуга поместья.

Но вещей другого человека в комнате тоже не было. Когда Мильвен заметил это, он немного успокоился. Значит, нет никакого нового садовника? Значит, он может вернуться после расследования домой? Но почему его вещей нет в его же комнате? Надо узнать у первого встретившегося человека в коридорах. Срочно!

Но коридоры были пусты. Они молчали. Однако за окнами было светло. Однозначно, был день, причем очень теплый и нежный. Но куда все подевались? Даже в такую хорошую погоду поместье гудит, как пчелиный улей, ведь у семьи Миллиал было много прислуги из-за любви господина Дориана к порядку и четко расписанным обязанностям.

Единственным живым звуком были шаги Мильвена, которые утопали в этой тишине. Все равно что заходить в воду: идешь по камням, слышны звуки твоих шагов, удары камней друг о друга, заходишь в воду – медленно наступает тишина. Ты идешь все дальше, ощущаешь камни под ногами, переплетения водорослей. Звуков нет. Ты дышишь, но и дыхание едва уловимо. Вряд ли кто-то услышит с берега, как ты дышишь. Никто не услышит, это верное одиночество. Ты ждешь, когда ровную поверхность сменит обрыв, начнется глубина, и ты поплывешь. Но она не начинается, а позади – половина пройденного водоема. Как странно. Но стоит только подумать об этом, о пройденном легком пути, как внезапно проваливаешься вниз и ничего не можешь с этим сделать. Бездна затягивает, поглощает, а солнечного света уже не видно на темной поверхности воды. Никто не заметил, как человек пропал, желая лишь проверить глубину водоема. И только тишина вокруг не то смеется, не то горюет.

Так себя ощущал и наш садовник. С каждым новым шагом, погружением в поместье, все резко менялось. Он ничего не слышал, но прекрасно видел и ощущал пустоту. Он не боялся одиночества, глубины, какой бы она вымышленной ни была. Поэтому он заходил глубже и внезапно провалился.

Доски не полетели на него. Их вообще не было. Но как он мог только провалиться? И где он сейчас? Кругом – одна лишь ледяная тьма. Слышно, как кто-то дышит. Но это был не Мильвен. И шаги вдали тоже не принадлежали ему.

Садовник замер на одном месте, пытался позвать неизвестного, бродящего в темноте, но он даже не мог открыть рта. И лишь спустя какое-то незначительное время раздался тихий плач, вырастающий в легкий рев. Мильвен бросился вперед, не боясь провалиться, попасть в ловушку темноты. И из-за этого мрак злился еще сильнее, закричал бы, если б только умел.

Мильвен так и бежал бы вперед, если бы невидимое болото не начало засасывать его. Он пытался противиться этой силе, бороться с ней, но это лишь усугубило страшную ситуацию.

Болото полностью проглотило садовника. Это бы не было так страшно, если в чернильной трясине Мильвена не коснулись руки нескольких мертвецов. Они не хотели его утаскивать вниз, они просто лежали здесь, во тьме, и не были способны ни навредить, ни выбраться. И Мильвен был среди них.

Юноша проснулся в холодном поту. Жуткий сон навевал дурное настроение. Выйдя на балкончик, господин садовник вдохнул прохладный утренний воздух, который тут же его пробудил. И лишь тогда хорошее настроение и светлый ум снова взялись за него. О сне он помнил, но не хотел о нем вспоминать.