Королевство Бараглаф

Филин лежал на спине, рассматривая потолок над своей постелью. В комнате царил полумрак, так как Минцера задернула шторы, но полуденный свет упорно пробивался внутрь. Он не устал, просто ему было одиноко и страшно. Когда он упал в обморок в библиотеке, Миледи привела его в чувство при помощи каких-то ужасно вонючих солей (столь же эффективных, как холодная вода, но после них хоть не остается беспорядка, с удовлетворением отметила Миледи). А потом она и Ран буквально поджарили его, выпытывая, что он видел на этот раз. Филин дрожал. Кроме всего прочего, он увидел мятежи. Он сказал об этом Миледи — для жителя Трущоб воспоминания о мятеже были страшнее кошмара. Об остальном сказать не решился: в своих смутных видениях, которых он уже начал бояться, он увидел, как какой-то огромный мужчина идет за Норкой с оглоблей в руках; а Мышка вонзает свои зубы в руку Рана (Рана, который был здесь же и допрашивал его!). На этот раз ему удалось сдержать приступ рвоты, но, когда Миледи закончила допрос, она велела Минцере дать ему снотворного. Он отказался пить вино с лекарством, хотя управляющая заверила его, что это не хацет. Филин пообещал, что постарается сам заснуть или хотя бы притвориться.

Слезы лились у него из глаз, стекая по вискам. Ему необходимо было узнать, все ли в порядке с его Друзьями; ему хотелось с кем-нибудь поговорить; как жаль, что Цитанека сейчас не было рядом. Видения и сами по себе были ужасными, а вкупе с Исивой и Элхаром да постоянной опасностью — причиняли ему неимоверную боль. Его нервы были натянуты до предела, жизненные силы — на исходе. Ему нужен Цитанек. Почему он не мог дотронуться до разума Цитанека? Почему он находил контакт не с ним, а с теми двумя чужеземцами и богиней?

Богиня. Задумчиво он дотронулся до камня. Цитанек подыскал для него кожаный кошель на шнурке, чтобы он мог носить свой талисман на шее. Но что это значило?

Он едва удержался, чтобы не вскрикнуть. Кериден мог бы объяснить ему, что это значило. Он заставил себя сосредоточиться на тихой гавани, а потом позвал его.

— Филин! — Ответ пришел почти мгновенно. Внимание Верховного Жреца промелькнуло перед внутренним взором Филина, будто падающая звезда. — Что случилось?

Он очень быстро объяснил, как использовал призыв, которому научил его Кериден, чтобы вызвать Талиэн; что она сказала и что дала напоследок.

Когда он закончил, в голосе Керидена сквозило удивление.

— Но это было после того, как она втянула меня во все это. О, Леди, что вами двигает? Пари? Тогда с кем? Филин, послушай: держи этот камень при себе. Я думаю, Леди дала его тебе, чтобы он тебя оберегал.

— Хорошо. Вы можете научить меня контролировать мои приступы видений? Они приходят так неожиданно, и это будит у Исивы подозрения.

— Она знает, что у тебя есть Дар Видений? — встревоженно спросил Кериден.

— Мне пришлось рассказать ей кое-что после того, как я упал в обморок на ее приеме. Но теперь, после приступа, она допрашивает меня. Мне страшно. Я не решаюсь рассказывать ей много, но и не должен допустить, чтобы она поняла, что я от нее что-то скрываю.

— Я бы очень хотел помочь тебе, Филин, но контроль на таком уровне требует долгих лет тренировки. — Наверное, Жрец отчасти почувствовал отчаяние Филина, потому что добавил, — Я могу сказать тебе, что с твоими друзьями все в порядке. Мышка, то есть Амина, во Дворце с Венихаром, ты мог видеть ее. Ее удочерили в Доме Ихавов.

На сердце у Филина стало чуть легче.

— Повезло Мышке. Я ее, конечно же, не увижу, Исива держит меня взаперти под надзором, но скажите ей, что я рад за нее. Спасибо, Кериден.

Когда мысленная связь рассеялась, оставив лишь воспоминания, Кериден взъерошил свои буйные волосы.

— Почему, Леди? — пробормотал он. — Что во всем этом вы видите такого, что заставляет вас действовать?

Отдаленный, едва уловимый звук пения арфы разбередил его память, но он не мог узнать мелодию.

— Если это намек, то я слишком глуп, чтобы понять его, — с сожалением сказал он. Не слыша больше никакой музыки, он пожал плечами и выпрямился. — Ладно. Со временем вы все проясните, а может, и нет.

Глава двадцать седьмая СТОЛКНОВЕНИЯ

К удивлению Норки, трущобные рынки открылись на следующее утро, как и было запланировано. Отряды патрулей сновали среди встревоженных обитателей Трущоб, но торговля шла оживленно. Норка некоторое время понаблюдала за всем происходящим, а потом пошла разыскивать Акулью Наживку.

Когда Норка вошла в помещение склада, где разместился штаб, один из его людей как раз докладывал о положении дел в Трущобах. Норка смутилась: установление мира в Трущобах целиком и полностью приписывалось ее заслугам. Когда человек закончил доклад, Акулья Наживка отослал его и обернулся к ней.

— Итак, — пробормотал он. — Ты обещала быть осторожной.

Она гордо подняла подбородок:

— Я и была, и все получилось.

— Но ведь риск, Норка… — добавил он умоляюще.

Она резко отмахнулась.