Королевство Гаргалот

– Я, – подтвердила она. – Но ты должен и просто обязан принять мою благодарность!

– Можно «Спасибо», – сказал я без всякого великодушия. – Даже «Большое спасибо»! Ладно, согласен на поцелуй, стерплю. В щечку. И чтоб не слюнявыми губами. Хотя и страшно, вдруг укусишь.

Она покачала головой.

– Поцелуем не отделаешься… Я не отделаюсь. Буду чувствовать, что недоплатила, обжулила, обманула, а я, тренируясь быть большим боссом, учусь вести дела хоть и жестко, но честно. Нужно работать на репутацию, не знал?

Я подумал, предложил:

– Давай так, скажем всем, что я тебя мурыжил всю ночь в постели, удовлетворяя все свои низменные инстинкты?.. И все увидят, что ты слово держишь.

Она нахмурилась.

– Меня эти «все» не интересуют, да и не собираюсь никого информировать. Но сама буду чувствовать, что веду дела нечестно. А я намерена все честно и прозрачно, без теневых схем и расплаты в конвертах через офшоры и генгелиты.

Я тяжело вздохнул.

– Ну ладно, дай доллар, и будем считать, что все путем.

– Чего, – переспросила она, – я стою всего доллар?.. Ну ты и свинья. Теперь изнасилую так, как подскажет моя фантазия. Что, уже трясешься? Ладно, если честно, фантазия у меня в этом деле убогая. Я вообще-то девственница, а порнуху не смотрю, противно. Я готовлюсь стать главой корпорации, а не.

Я подпрыгнул на месте.

– Что? Девственница? Только не это!..

Она ухватила меня за руку.

– Ты куда? Пойдем в дом, родители ждут.

– Надеюсь, – спросил я, вздрогнув, – только мои?

– Только, – заверила она. – Такой обед приготовили!.. Нет, это вроде бы ужин. Ранний.

Мы почти рука об руку переступили порог распахнутой двери, Леонтия пропела сладеньким до противности голоском:

– Вот он… правда хороший?.. Я не зря в него сразу безумно влюбилась. Милый, проходи в дом. Мама такой ужин приготовила!

В просторной гостиной празднично и цветисто, в смысле – букеты цветов по углам, снежно-белый массивный стол овальной формы почти готов к приему гостей, хоть еще не накрыт, но вилки, ложки и ножи уже разложены по белоснежной столешнице.

С дальней стороны, где кухня почти такого же размера плавно переходит в гостиную, в нашу сторону повернулись мама и отец, интеллигентные и милые, хотя это больше относится к отцу, уступившему маме в нескончаемой борьбе за женские права рулить миром свое место царя природы.

Мама, счастливо улыбаясь, заверила:

– Вы же с отцом мне помогали, не скромничайте!.. Женя, иди помой руки, а оттуда прямо за стол.

– Иду, – ответил я.

Леонтия пошла за мной, я закрыл двери и расстегнул молнию, намереваясь привычно помочиться в раковину умывальника, как все мы делаем, заодно разглядывая рожу и красиво напрягая плечи.

Она стала рядом и тихонько предложила:

– Давай я тебе яйца почешу?

Я поморщился.

– Дуреха, чтобы я брызнул на потолок?

– Ага, – сказала она, – признался.

– Брысь, – сказал я.

– Не брысну, – ответила она твердо.

Я стоял, медленно и с чувством отливая, она критически посмотрела на струю.

– Тебе нужно пить больше воды. Если моча прозрачная, то выпито много, если желтая, то мало. Нужно, чтобы светло-соломенного оттенка…

– Блин, – сказал я, – чему вас в школе учат… Убери руку! Сам стряхну. А то мать начнет думать всякое, если задержусь тут…

– У тебя хорошая мама, – сказала она с похвалой. – Никаких лишних вопросов. Современная женщина, а отец так и вовсе чудо. По-моему, горд за тебя. Такую красотку оторвал!

– Чего-чего? – спросил я. – Это ты красотка? А ну брысь!

– Не брысну, – повторила она, но я повернул ее к себе задом и дал пинка.

Она шумно вылетела в коридор, впечатавшись в стену напротив. Увидела в дальнем проеме двери отца и сказала ему с виноватой улыбкой:

– А ваш сын такой горячий… Наверное, в папу?

Отец смущенно улыбнулся и постарался скрыться из виду.

За стол мы пришли рука об руку, я не успел вовремя вырваться, а дальше было уже неловко.

Мама прощебетала:

– Садитесь вот здесь… Женя, подвинь девушке стул…

Я придвинул, видел как-то подобное в старинном кине, Леонтия села с таким видом, словно ей за столом всякие там принцы постоянно придвигают стул, мило улыбнулась и поблагодарила небрежным кивком, зараза, как слугу, дескать, все мужчины должны служить женщинам.

Сесть мне пришлось рядом, мать настойчиво указывает взглядом, а Леонтия мило прощебетала:

– Мама говорила, в старину мужчины ухаживали за женщинами, в том числе и за столом… как хорошо, что этот дурной и дикий обычай исчез! Теперь могу сама поухаживать за вашим замечательным Женечкой!

– Гм, – сказал я предостерегающе.

– И за столом, – уточнила она, – тоже.

Мама польщенно улыбалась, как и отец, хоть он улавливает что-то неладное, замечаю по его сдержанной реакции.

Леонтия, чувствуя себя в своей тарелке, уверенно таскала из трех общих мисок на мою широкую тарелку всевозможные салаты, они продлевают жизнь, мы же такие старые, затем какое-то мясо морских тараканов, там в них йод и еще что-то необходимое мне и организму, мелких кальмариков и каких-то жареных червей, ненавижу этот фанатизм начинающих трансгуманистов.

А в конце сжалилась и положила сверху широкий ломоть хорошо прожаренной баранины.