Королевство гнева и тумана

— Мне трудно представить, какими были человеческие женщины пятьсот лет назад. Сейчас для большинства из них главное — выйти замуж, произвести детей, вырастить, а потом устроить их женитьбу или замужество. Многое зависит от сословия. Бедняки гнут спину на полях. Кто-то поступает в наемники или в солдаты. Кто-то ремесленничает или торгует. У людей… чем ты богаче, тем меньше у тебя свободы и больше правил, как надо себя вести. Не думай, что деньги приносят возможность поступать так, как вздумается.

— У фэйской знати — почти то же самое, — зевнула Мор, выдергивая из моего одеяла разноцветную нитку.

Я зашла за ширму, чтобы переодеться для предстоявшего путешествия.

— При Дворе кошмаров женщины считаются чем-то вроде… выигрыша, — продолжала Мор, и в ее голосе появился лед. — За нашей девственностью зорко следят, чтобы потом продать и ее, и нас тому, кто заплатит подороже и союз с кем видится семье наиболее выгодным.

Я продолжала одеваться, хотя и медленнее, чем обычно. Мне нужно было хоть чем-то себя занять, поскольку от рассказа Мор веяло ужасом. Наверное, сейчас я услышу еще одну леденящую кровь историю.

— Я родилась самой сильной, не только среди сестер, но и среди братьев. Скрыть это невозможно, поскольку взрослые способны учуять твою силу. Точно так же они распознаю́т наследника верховного правителя, еще когда тот ползает на четвереньках. Сила оставляет отметину. Она слышна, будто… эхо. В свои двенадцать, еще до наступления месячных, я молилась, чтобы не нашлось желающего взять меня в жены и чтобы я избегла участи старших двоюродных сестер. Все они вышли замуж без любви. У кого-то жизнь была просто скучной, а у кого-то еще и жестокой.

Я надела кофту и долго застегивала пуговицы на бархатных манжетах. Потом так же долго расправляла складки на бирюзовых рукавах.

— Месячные явились ко мне через несколько дней после моего семнадцатилетия. Тогда я вошла в полную силу; да так, что даже эта треклятая гора содрогалась. Но вместо страха каждая семья в Каменном городе, имевшая власть, видела во мне племенную кобылу. Каждой хотелось заполучить от меня сильное потомство, и чем больше, тем лучше.

— А твои родители? — спросила я, надевая темно-синие туфли.

В смертных землях сейчас стоял конец зимы, и такие туфли были там совершенно бесполезны. По сути, и остальной мой наряд годился лишь для теплых комнат. Если придется высунуть нос наружу… попрошу что-нибудь у сестер.

— Родители и вообще вся моя родня были вне себя от радости, — ответила Мор. — Ведь теперь они могли вступить в союз с любой семьей, обладающей властью. Меня никто не слушал, или же мои просьбы объявлялись глупостью.

«Она выбралась из этого мрака», — напомнила я себе. Мор покинула тот страшный мир и теперь жила с теми, кто ее любил и заботился о ней.

Я вышла из-за ширмы.

— Продолжение моей истории долгое и ужасное, — сказала Мор. — Как-нибудь потом расскажу. В общем-то, я зашла к тебе сообщить, что в мир смертных я с вами не поеду.

— Из-за того, как там обращаются с женщинами?

Карие глаза Мор вспыхнули, но ее голос оставался спокойным.

— Когда прибудут королевы, появлюсь и я. Мне интересно, сумею ли я узнать в их лицах черты моих давно умерших подруг. Но я сомневаюсь, что меня хватит на общение с остальными.

— Это Риз тебя отговорил? — напряженно спросила я.

— Нет, — усмехнулась Мор. — Наоборот, он пытался меня уговорить ехать с вами. Все мои возражения называл смехотворными. Но Кассиан… он меня понимает. За ночь мы с ним уломали Риза.

Так вот, значит, как они «веселились»! Решили напоить верховного правителя, чтобы тот стал сговорчивее.

В моих глазах светился вопрос, который я не решалась задать, но Мор прочла его.

— Кассиан помогал Ризу меня вызволять. Еще когда никто из них не имел ни власти, ни прав на это. Если бы Риза поймали, ему бы грозило незначительное наказание, что-то вроде общественного порицания. А Кассиан… он рисковал всем, помогая мне бежать из того жуткого мира. Пусть он и смеется над этим, называет себя «низкопородным выскочкой», не достойным ни своего нынешнего положения, ни своей нынешней жизни. Он не знает, что достоинств у него больше, чем у всех мужчин, что встречались мне при Дворе кошмаров и в других местах. Он и Азриель — таких еще поискать надо.

Да. Азриель, всегда держащийся в тени, всегда робеющий в ее присутствии… Я хотела подробнее расспросить Мор про Азриеля, но часы пробили десять. Пора.

Нуала и Серридвена еще до завтрака потрудились над моими волосами. Причесав их, они украсили мою голову золотой витой диадемой, пересыпанной лазурью. В ушах у меня теперь болтались длинные серьги, касавшиеся шеи, а на обеих руках блестело по витому браслету.

Мор не сказала ни слова по поводу моего облика. Думаю, даже если бы я предстала перед ней в одном нижнем белье, она и тогда бы не высказывала своих суждений.

— Я бы очень хотела познакомить с тобой моих сестер. Пусть не сегодня. Но если ты когда-нибудь согласишься…

Она вскинула голову. Может, я опять сказала что-то не то?