Королевство крыльев и руин

Мор терла себе щеки. У нее начали дрожать пальцы. Она опустила руку и закусила губу. Мне подумалось, что сейчас она расплачется. Но она удержалась от слез и подняла голову. Наши глаза встретились. Ее глаза были полны страха и душевной боли.

– Я не люблю Азриеля, – дрогнувшим голосом призналась Мор.

Я замерла, ожидая продолжения ее исповеди.

– Не совсем так, – добавила она. – Я очень люблю его – как брата. Как одного из нашей семьи. Я не раз спрашивала себя, может ли между нами быть что-то большее, но… я его не люблю. Не испытываю к нему тех же чувств, какие он испытывает ко мне.

Последние слова она произнесла дрожащим шепотом.

– А ты когда-нибудь его любила? Не по-братски, а как женщина любит мужчину?

– Нет, – торопливо ответила Мор и зябко поежилась, обхватив плечи. – Никогда. Видишь ли…

Не помню, чтобы Мор так мучительно подбирала слова. Она закрыла глаза. Ее ногти впились в мякоть ладоней.

– Я не могу любить его, как женщина любит мужчину.

– Почему?

– Потому что меня влечет… к женщинам.

На мгновение я растерялась.

– Но ты же спишь с мужчинами. Ты спала с Хелионом…

Я вспомнила, какой усталой и несчастной выглядела Мор после той ночи. Ни следа радости на лице.

И не Азриель был тому причиной, а…

– Ласки мужчин никогда не давали мне того, что способны дать ласки женщины одной природы со мной.

Мор бил настоящий озноб. Ее пальцы все сильнее сжимали плечи.

– С тех самых пор как я немного подросла, я поняла: меня влекут женщины. Да, меня тянуло к ним. Я ощущала связь с ними не только на телесном, но и на очень глубоком душевном уровне. Но в Каменном городе… Там всегда заботились либо о чистоте династии, либо о выгодных браках. А такие, как я… Если бы я соединилась с той, к кому меня влекло сердце, у нас бы не было потомства. На мне закончился бы отцовский род. Я это знала. Я знала, что никогда не скажу родителям правду. Никогда. Такие, как я… в их понимании, мы презренные себялюбцы. Мы ставим свои страсти выше продолжения рода. И потому я молчала. А затем… отец объявил о моей помолвке с Эрисом и… Знаешь, меня пугал не сам брак с сыном Берона. Я бы выдержала его жестокость и холодность. Я была… да и сейчас я сильнее Эриса… Но одна мысль о том, что меня продадут и купят, как породистую лошадь, а потом заставят приносить потомство и мне придется перечеркнуть свою истинную природу…

У Мор дрожали губы. Я потянулась к ее руке. По раскрасневшемуся лицу Мор потекли слезы.

– С Кассианом я спала, поскольку знала: для него это тоже мало что значит. Но мой поступок даст мне шанс освободиться. Признайся я родителям, что меня тянет к женщинам… Ты видела моего отца. Видела Берона. Они бы накрепко привязали меня к супружескому ложу, чтобы Эрис сумел исполнить «супружеский долг». Привязали бы в самом буквальном смысле. Веревками. Но если я лишусь девственности… В этом я видела свой шанс вырваться на свободу. Я видела, как Азриель смотрит на меня, какие чувства испытывает. Если бы я выбрала его…

Мор горестно покачала головой.

– Это было бы нечестно по отношению к нему. И потому я спала с Кассианом. Азриель подумал, что я считаю его неподходящим. Потом произошло все остальное…

Ее пальцы сжали мои.

– Когда Азриель нашел меня в лесу, с запиской, прибитой к моему лону… я еще тогда попыталась объяснить. Но он вдруг заговорил о своих чувствах ко мне. Я испугалась и, чтобы остановить поток его признаний в любви, ушла. А потом… потом не хватило смелости все объяснить. Азу. Остальным.

Она шумно, со всхлипыванием, глотнула воздух.

– Я сплю с мужчинами не столько из удовольствия, сколько… чтобы не допустить слишком пристального внимания ко мне.

– Но Риза, по-моему, не волнуют твои предпочтения. Да и жителей Велариса тоже.

Мор кивнула:

– Веларис… спасительная гавань для таких, как я. Помнишь заведение «У Рэтты»? Так вот: Рэтта тоже предпочитает женщин. Нас много туда ходит, и никто даже не догадывается.

Неудивительно, что Мор едва ли не все время проводила в этом питейно-танцевальном заведении.

Мор вытерла слезы.

– Но эта часть меня… Она осталась нетронутой. Родительская семья от меня отреклась, обозвав шлюхой, куском дерьма и другими грязными словами. Мне причинили телесную боль, но ни она, ни так называемый позор… не были частями меня. Так, шелуха, которая отлетает и забывается. Ни Эрис, ни родители не могли меня сломать, поскольку им было не добраться до моих потаенных глубин. Они и не подозревали. Но я скрывала эту особенность, потому что…

Мор запрокинула голову, глядя в небо.

– Я до сих пор живу в страхе, что родители каким-то образом узнают об этом и обольют грязью единственный уголок моей личности, который целиком принадлежит мне. Я очень дорожу этим уголком. И я не позволю… ни за что не позволю его разрушить. Или даже попытаться. Поэтому я редко… Первая возлюбленная появилась у меня в ту войну.

Она надолго замолчала и только моргала, стряхивая слезы.