Королевство лунного света

Кассандра встала и отошла чуть в сторону, к окну. Очень странно было находиться в кабинете Атрея без него самого, но она выбрала именно эту комнату, во-первых, за ее уединенность, а во-вторых, для того, чтобы все шло как всегда, насколько это только возможно. В комнате стояли один большой стол и несколько стульев, пол был выложен плиткой. Неподалеку располагались несколько маленьких бронзовых фигурок и две мраморные статуи побольше — дело рук самого Атрея. С детства он подавал большие надежды — отлично лепил. Если бы он не стал избранным, то скорее всего был бы замечательным скульптором.

Она провела рукой по гладкой бронзовой голове фигурки лошади, вставшей на дыбы, и подумала о брате. Он лежал в комнате неподалеку, все еще без сознания, все еще боролся за жизнь. С ним находились их мать и отчим, человек, взявший на себя заботу о мальчишке, который рос без отца, полюбил его и воспитал как собственного сына. По всему городу и за его пределами все храмы были заполнены людьми. Опустели рынки, закрылись магазины, никого не было на пристани. Жизнь Акоры висела на волоске, как и жизнь ер правителя. Посмотрев на Ройса, она спросила:

— Думаешь, это было покушение на жизнь ванакса? Он очень мягко ответил:

— Об этом говорят вещественные доказательства.

— И похоже на то, что…

— Однако я считаю, что слишком рано делать какие-либо выводы относительно того, кто виновен в случившемся. Повозка, заполненная желтыми плакатами, человек на стене с повязкой на шее… все это приводит к определенным выводам, и возможно, в этом вся суть. Кто-то может попытаться переложить вину за произошедшее на бунтарей.

— При всем уважении к вам, лорд Хоук, — сказал Марселлус, — нет свидетельств о том, что к этому может быть причастен кто-либо еще, кроме них.

— Это может быть Дейлос, — сказала Кассандра. Благодаря своему высокому посту Марселлус знал, что произошло в прошлом году, но большинство акорцев не имели об этом ни малейшего представления. Единственное, что было известно, — Дейлос, отпрыск уважаемой английской семьи, куда-то исчез, по слухам, во время бури, а оставшихся членов семейства — пожилую мать и двоих сестер — взял под защиту ванакс.

— Дейлос мертв, — сказал Марселлус и посмотрел по очереди на обоих в поисках подтверждения, но ни один из них не мог бы дать его.

После долгого молчания Кассандра сказала:

— Берите под стражу любого, кто каким-то образом связан с надписями на стенах и с появлением плакатов во внутреннем дворе дворца. Обвиняйте их в чем хотите — в вандализме, причинении ущерба городу, в создании паники, все равно.

Судья нахмурился:

— А как же взрыв?

— Если у вас будут прямые доказательства, обвините их в этом. По крайней мере они исчезнут с городских улиц. Если это их рук дело, у них не будет второго шанса. А если их кто-то подставил, этот человек, кем бы он ни был, не сможет больше прикрываться ими.

Марселлус медленно сказал:

— Если люди узнают, что мы арестовываем членов «Гелиоса», они сделают очевидные выводы и с яростью обрушатся на них.

— В таком случае даже лучше, если все бунтари окажутся в тюрьме, — сказала Кассандра, — ради их же защиты.

Марселлус поднялся, склонил голову и промолвил:

— Все будет сделано, как вы прикажете, Атридис. Когда за ним закрылась дверь, Ройс спросил:

— А ты понимаешь, что, хотя твои приказы вполне логичны, они могут оказаться несправедливыми?

— Я понимаю, что, возможно, я приказала арестовать ни в чем не повинных людей, если ты это имеешь в виду. Но можешь ли ты предложить что-то лучше?

— Нет, — ответил он, — у тебя все замечательно получается.

У нее отлегло от сердца, настолько сильным оказался эффект от его поддержки.

— Ты и вправду так думаешь? Ведь на твоей ответственности было благосостояние и покой жителей Хоукфорта. На своем опыте знаешь, что значит управлять людьми. Ты действительно веришь, что у меня получится?

Он подошел ближе, поймал ее взгляд. Она была не в состоянии отвести глаз, не могла найти силы, чтобы это сделать.

Он так много значил для нее, этот мужчина… Ее надежда… будущее — все слилось в одно; каким образом, она не понимала и могла лишь наугад двигаться дальше.

— Помнишь, что ты сказала, — .спросил он, — когда я тебя поцеловал? Когда мы целовались?

— Нет, — честно ответила она. — Я практически ничего не помню, только чувства, которые ты во мне вызвал.

Польщенный, он улыбнулся, но сказал:

— Я назвал тебя девчонкой. Ты ответила, что ты женщина. Ты права, и разница действительно огромна.

Он подошел еще ближе. Она почувствовала, как его тепло проникает в нее, изгоняет мрак и холод.

— Тебе действительно это под силу. Ты женщина, обладающая даром видения и храбростью, и ты Атридис.

— Я так боюсь!

— Боишься чего?

— Боюсь сделать ужасную ошибку, предать свой народ, боюсь, что мне окажется не под силу ответственность, которую я на себя взяла.

— Это хорошо. Нет, что ты, не унывай! Бывают моменты, когда страх нам на пользу. Он обостряет чувства и оттачивает рефлексы.

— Если Атрей умрет…

— Алекс скоро вернется домой. Ты не останешься одна. Но и Атрей не умрет.

— Откуда ты знаешь?