Королевство моих преступлений

Срываюсь на бег. Дыхание нарушается. Мысли превращаются в огромный сгусток болота, в котором я тону и не могу выбраться. Дрожащими пальцами ударяю на кнопку вызова лифта. Я не могу… не могу видеть его сейчас. Не могу принять всё. Не могу. Мне так больно оттого, что признание в любви криком застряло где-то в горле. Не в силах противиться чёртовой вере и мантре «невиновен».

Залетаю в лифт и жму на кнопку своего этажа, а затем держу на той, что закрывает двери. Последняя секунда, и Рафаэль заскакивает в маленькое пространство, вызывая жуткий страх и муку. Двери закрываются, и лифт дёргается вверх. Тяжело дышит, прислоняясь к стене. Я делаю то же самое. Не сводим глаз друг с друга, и при свете я ужасаюсь тому, как паршиво выглядит Рафаэль. Его глаза покраснели, под ними тёмные круги, осунувшийся, побледневший. Приоткрывает рот, и сразу же закрывает его.

Не приближайся!

Хочу кричать. Не могу. Всё рушится в который раз, и нет сил уже справляться с этим. Я умираю так медленно под его печальным взглядом. Он разрывает меня на клочки. Делает шаг ко мне, а я больше не вжимаюсь в стену лифта. Жду, что будет дальше. Пространство сужается и превращается в душную клетку, в которой только он и я. Два чудовища. Два зверя, готовых убивать друг друга бесконечно долго. Отходит снова назад, как будто боясь сделать что-то, говорить… дышать… господи, мне так плохо. Мало кислорода. Мало воздуха. Мало боли. Мало… всего мало.

Лифт пикает, оповещая о том, что приехали на мой этаж, и я могу сейчас же сбежать, а я не двигаюсь. Дверцы открываются. Смотрю на Рафаэля. Он на меня. Закрываются. Стоим. Глотать даже больно. Снова открываются, и я делаю решительный шаг к ним, но неожиданно сильные руки хватают меня за плечи. Вскрикиваю и цепляюсь за них, вмиг сжимающих меня.

– Прости… дай мне шанс, прошу. Дай мне шанс объясниться, – пытаюсь вырваться, но Рафаэль крепче прижимает меня к себе, а я открываю рот в беззвучных рыданиях.

– Ты нужна мне. Так нужна, девочка моя, любимая… я люблю тебя, – его шёпот убийственен. Его голос дрожит. Всё дрожит. И он. И я. Чувствую, как целует волосы, как его щека трётся о мою, и я издаю стон отчаяния.

– Если не закроешь номер, то это будет означать, что мы можем поговорить. Закроешь… уйду навсегда. Клянусь, что уйду и не сделаю попытки снова быть твоим… мон шер, я так скучаю по этому, – Рафаэль выпускает меня из своих объятий, и я успеваю вылететь из лифта, перед тем, как дверцы снова закроются.

Я в панике. Мне буквально на секунду было хорошо, как раньше, а потом разум заставил бежать, потому что ещё слишком свежи воспоминания. Раны ещё же не зажили. И я не могу… не могу поддаться этому проклятому зову сердца, изнывающему по его аромату, забившему каждую пору моего тела и души. Резким движением вставляю карточку и открываю дверь номера. Оборачиваясь, вижу его, ожидающего моего решения. Мне страшно. Сейчас он выглядит, как тигр, готовый разорвать меня, обвиняя и причиняя боль. Хлопаю дверью и прохожу дальше. Она медленно открывается. Ключом. Видимо, я выронила его и не заметила, а Рафаэль воспользовался этим, и теперь он так близко. Перекрыл путь, а я наступаю на листы с рисунками, разбросанные по комнате, и падаю на пол, кривясь и хныча от боли в руке и во всём теле.

– Мира, не бойся, умоляю, – он так быстро оказывается возле меня, желая помочь подняться, и вдруг его взгляд падает на комикс, на котором я сижу. Не дышу даже. Наблюдаю за ним, а Рафаэль бледнеет сильнее, подхватывая одну из бумаг.

– Что за чёрт? Откуда это… откуда у тебя всё это? – Шепчет с ужасом в голосе, и руками собирая всё, и поднимает ко мне лицо.

– Это не ты? – Хрипло, болезненно подаю голос.

– Никогда… это же… это… я не рисую больше. Не собираюсь продавать всё это. Я поступил, как последний ублюдок, зарабатывая на твоей жизни. Я… чёрт возьми, откуда это у тебя? – Сколько горечи в его севшем голосе. Рафаэль, словно я причиню ему боль, отползает от меня и прижимает к груди свою историю. Секунда, в которой я вижу теперь правду. Он загнан в угол. Он боится меня намного сильнее, чем я его. Животные всегда это чувствуют. Он зашуган и потерян. Он слаб.

– Сиен украла. Белч ей помог, чтобы я…я прочитала всё то, что ты хотел сказать мне, но не смог. Я… не виню тебя, – облизываю губы. Он настолько напуган сейчас, совсем как я. Теперь все слова Сиен не кажутся мне глупыми и бессмысленными. Я готова поверить… готова.

– Но ты должна меня винить, Мира. Я причина всех твоих бед и боли. Я, только я…

– Да, всё именно так. Но вот я знаю, что такое быть жертвой обстоятельств и чужого мщения. Я… прощаю тебя, Рафаэль, но это не значит, что я люблю тебя. Ты ошибка, которую я совершила, и, видимо, действительно, пришло время исправлять её, – не знаю, откуда берётся смелость, но я поднимаюсь на ноги. Он тоже. Его руки опускаются, и листы вновь падают на пол.