Королевство моих преступлений

– С ней всё хорошо. Тише. Они не должны тебя здесь видеть, особенно в таком состоянии, – хватаюсь за перила, и тело болит. Всё болит. Я не могу идти. Я чувствую, как кровь скатывается по животу и течёт ниже. Мои кровавые отпечатки остаются на перилах, кровавые следы, кровавое дыхание. Мне так больно.

– Что… вот же мать твою! – Белч оказывается перед нами уже на улице, и Сиен передаёт меня ему.

– У него вся грудь в крови, там… как будто он жарился заживо. Отведи его… я вернусь к Мире и отмою всё, – шепчет Сиен.

– Раф, слышишь меня? Что случилось? Кто это сделал? Ты же не так болен, верно? Ты же… чёрт, я не хочу тебя потерять.

– Я… сам… я…

– Ложь. Не верю. Кто это был? Кто тебе угрожает?

– Никто… Мира…

– Блять, Мира в норме, а вот ты умрёшь от потери крови. Ты весь к крови. Просто весь. Да что же ты за идиот-то? Давай, осталось ещё немного. Тебе помогут. Я поеду с тобой, – мы добираемся до ворот, и нас выпускают. За ними уже ожидает медсестра и карета скорой помощи. Дальше я больше ничего не помню. Падаю и отключаюсь моментально.

Глава 31 Рафаэль

Открываю глаза, по которым долбит яркий свет. Ничего не чувствую. Воспоминания кажутся лишь очередным кошмаром. Только пикающие аппараты, тяжесть в мышцах и напульсник на запястье говорят о том, что я в больнице.

– Раф?

Снова открываю глаза и облизываю пересохшие губы, пока зрение становится немного чётче.

– Ты как? – Напряжённо улыбаясь, интересуется Белч.

Могу только кивнуть, переводя взгляд на вену, в которой торчит игла от капельницы.

– Тебе операцию сделали. Удалили сожжённую кожу, наложили швы, и ты был под наркозом. Сейчас уже три часа дня, а ты только очнулся. Я сообщил о нападении. Здесь был директор. Позвонили Эрнесту, точнее, его помощнику и сообщили о том, что ты в больнице. Он просил перезвонить ему, как очнёшься. Грог вроде бы, – шепчет Белч.

– Сколько… какой… день?

– Вторник.

– Мира…

– С ней всё хорошо. В данный момент она на занятиях, затем будет в доме готовиться к вечеринке в честь Хэллоуина. Сиен с ней. Она отмыла все твои кровавые следы, и пока нет никаких фотографий на сайте о том, в каком ты был состоянии. Что довольно странно, ведь в час ночи редко кто спит и не охотится за сенсацией в твоём лице. И я хочу, нет, я требую, чтобы ты мне рассказал, кто это сделал. Оливер? Калеб? Оба? Я ничего не слышал об этом, они в последнее время, вообще, тихие и молчаливые. Значит, что-то готовили, и…

– Я сам. Это всё сделал я сам, – хриплю и отворачиваюсь. Всадники контролируют сайт. Они не хотят, чтобы мои фото в таком виде хоть где-то появились, как и стало известным то, что они сделали. Они всё скрывают и, выходит, что лишь наблюдают за исходом событий. И уж точно, Белчу об этом знать не стоит.

– Я не верю, понял? Нельзя сжечь столько кожи и вытерпеть лишь потому, что тебе так захотелось. Я…

– У меня психологические проблемы. Мне нравится причинять себе боль… мне это нравится. И я хочу избавиться от прошлого… от всех этих рисунков. От всех… уходи, будь с ней, а я спать хочу, – закрываю глаза, ощущая, как меня снова поглощает тьма, и голос Белча остаётся позади.

                                               ***

Снова тот же пикающий аппарат, только теперь рядом со мной нет Белча. За окном уже день, а я боюсь… проснулся из-за страха. Сухость внутри. Мышцы ощущаются яснее. Поднимаю больничную сорочку и смотрю на бинты на груди и по всему торсу. Ничего не болит. Значит, вкалывают обезболивающее. Поворачиваю голову и нахожу взглядом свой мобильный, лежащий на тумбочке. Достаю его дрожащей рукой и сразу же открываю сайт. Прокручиваю сообщения о всякой ерунде, вроде утренней пробежки девочек и их коротеньких шорт. Когда дохожу до фотографии, сделанной ранним утром, то всё внутри переворачивается от страха.