Королевство на краю моря (ЛП)

Он старался умалить значение происходящего, но иногда грудь кольцами сжимал страх. Потеряв воспоминания, потеряет ли он свою личность? Или же опыт памяти перейдет в другую часть мозга, меняя индивидуальность? Ведь он не помнил, как учился ходить, но это знание стало само собой разумеющимся. Язык при разговоре не заплетался, и не приходилось думать, как говорят родители, как шевелят губами учителя. Драко не думал о технике полета, о воспоминаниях на метле — просто летал. А кроме того: что будет с его «я»? С его вспыльчивостью, проявляющейся на раз, если он забудет все, что ее вызывает? Если даже не будет знать о ней.

Может, его «я» хранилось где-то еще, душа, неосязаемая, пряталась внутри. Может, оставалась надежда, что ему удастся за что-нибудь зацепиться, даже если другие способы подведут. Даже если не выйдет вернуть в сознание выдернутые воспоминания.

Драко продолжал их доставать, вытаскивая отрезки жизни, чтобы никто их не украл. Продолжал превозмогать боль, что возникала из-за сосредоточенности, и с каждой выставленной на полку склянкой ощущал, как возвращает себе контроль. Он не проиграет окончательно: все в его руках. Проклятие не победит. Он не уступит.

М.

Отца арестовали и отправили в Азкабан. Злость, сожаление, печаль, страх — его кружил водоворот эмоций. Но больше всего впервые в жизни Драко чувствовал себя потерянным.

Грейнджер замялась, заслышав его шаги. Почти что справилась с собой, продолжив идти, но Драко заметил и короткую паузу, и пальцы, дернувшиеся за отсутствующей палочкой, услышал вдох через зубы. Наверняка убеждала себя успокоиться, как делала в офисе, когда что-то оборачивалось проблемами. Или обманывалась тем, что это потревоживший кровлю порыв ветра, или он на улице наступил на ветку, или с дерева кто-то спрыгнул, — лишь бы вести себя непринужденно. Надолго ее никогда не хватало. Грейнджер была слишком пылкой, ей не всегда удавалось взять чувства под контроль, как бы она ни утверждала обратное.

Винить ее за нервозность было сложно. Прошлое вторжение не закончилось для нее хорошо. Драко не решил пока, закончилось ли оно хорошо для него. Этот раз, впрочем, выходил другим: в спальне, помимо календаря, не было ничего говорящего. Он потянулся к двери, толкнул пальцами, и та отворилась, стукнув о стену. Грейнджер с напряженными плечами подобрала с пола три книги — почитать или защититься, как знать — и тут же развернулась навстречу.

Ахнула и отпрыгнула, рассыпав книги. Отошла на шаг, прижав к груди руки, круглыми глазами глядя на Драко, чей взгляд не дрогнул.

— Господи.

Он посмотрел на нее недоверчиво: на театральщину не клюнет и не поверит, будто она сразу не заметила его присутствия. Только когда ее взгляд обшарил его лицо, до Драко дошло. Он не мылся два дня, одежда помялась, на голове было черт-те что, а щетина отрастала больше недели. Никто ни разу не заставал его в таком виде, и внезапно его одолели подростковое смущение и стыд. Кончики ушей покраснели, на скулах проступил румянец, и Драко пригладил волосы. Откашлялся, встретил ее взгляд и прикинулся, что выглядеть так — совершенно в порядке вещей, а если кто не согласен, то сам идиот.

Грейнджер глянула на него неуверенно и наклонилась за книгами, неотрывно следя за его ногами. Драко приподнял бровь: Грейнджер слепо шарила по полу, но все-таки отвернулась найти последнюю книгу.

— Я… — она кашлянула, выпрямилась, притиснула книги к груди. — Хотела позаимствовать парочку. Мне нечего делать.

— Ладно. Больше сюда не заходи.

Она пялилась на помятую одежду, будто видела впервые. И это человек, который тусовался с Уизли.

— Тебя не было. Спросить не у кого.

Завуалированный вопрос он пропустил мимо ушей и, шагнув внутрь, схватил ее за руку. Потянул Грейнджер вперед и за себя, та одарила его оскорбленным взглядом. Выдернула руку из слабой хватки и фыркнула.

— Не распускай руки.

— Не распускаю.

— Распускаешь.

— Грейнджер, вряд ли ты знаешь, как мужчины распускают руки, так что поверь мне…

— Я бы доверилась бомбе замедленного действия, с ней и то безопаснее. И палочкой бы ее контролировала.

Драко сдвинул брови.

— Не все можно контролировать, как бы ни…

— Я могу. Ты, очевидно, не в состоянии и с собой справиться, но я — могу.

— Ты обманываешься. И постоянно считаешь себя лучше других.

Она нахмурилась.

— Неправда.

— Правда. Спорим, пока ты читала мои отчеты, каждый раз прикидывала, как получше их переписать. Смотрела, как я колю дрова, и рассчитывала, как бы ударила точнее. Как лучше набрать воды, приготовить. Ты еще в Хогвартсе строчила десятки черновиков сочинений, и в отделе ничего не изменилось.

— Вполне нормально переписывать бумаги, их же будут оценивать, тем более на работе, — возразила Грейнджер, крепче сжимая книги.

— То есть все остальное ты не отрицаешь.

— Признай, Малфой, еда у тебя через раз подгорает. Нужно просто засекать время. А для остального используй магию, выйдет в два раза быстрее, я же говорила.

На лице Драко раздражение боролось с самодовольством.

— Откуда ты вообще знаешь, что в Хогвартсе я писала на черновиках?