Королевство пепла (ЛП)

— От Террасена не останется ничего, и вряд ли ракины помогут, — принц Кашин потер челюсть. — И даже если Крошанки поторопятся, и придут до нас, что вряд ли.

Королева Террасена оттолкнулась от дерева.

— Тогда у нас есть два варианта, — ее голос был тверд, как никогда. — Либо мы идем на север со всей доступной нам скоростью. Будем сражаться, и посмотрим еще, кто кого. Я могла бы уничтожить немалое количество этих виверн…

— А второй вариант? — спросила принцесса Хасар, не выдержав театральной паузы.

Лицо Аэлины стало решительным.

— У нас есть три ключа. Я могу закончить это сейчас. Или по крайней мере, вывести Эравана из игры прежде, чем он найдет нас и отберет ключи.

Рован кашлянул и покачал головой. Но прежде, чем он что-то сказал, Аэлина подняла руку, призывая послушать. Принц фэ отступил.

— Это не только мой выбор.

Шаол вдруг увидел настоящую королеву. Не девчонку, что он знал, не убийцу, от которой бежал, и даже не женщину, которой она несомненно являлась.

Дорин выпрямился.

— И мой выбор тоже!

Аэлина медленно перевела взгляд на короля. Ее голос был невероятно мягким, когда она обратилась к Дорину:

— Ты нашёл третий ключ. На этом твоя роль закончена.

— Нет, черт возьми! — Дорин сверкнул сапфировыми глазами. — В моих жилах та же кровь. Передо мной тот же долг.

Шаол сжал руки, стараясь удержаться от комментариев. И он, и Рован смотрели на двух правителей, прилагая усилия, чтобы не вмешиваться.

Лицо Аэлины было отрешенным, когда она спросила:

— Неужели ты хочешь умереть?

Дорин упорствовал.

— А ты?

Минуту между ними висела тишина. Наконец, Аэлина пожала плечами, словно равновесие миров не висело на волоске.

— Независимо от того, кто положит ключи в ворота — это судьба, к которой причастны все мы. Так что и решать должны все, — ее подбородок поднялся. — Давайте проголосуем. Мы продолжим войну, надеясь, что вовремя доберемся до Оринфа, и после уничтожим ключи? Или ключи уничтожим сейчас, а после вы пойдете на север… без меня?

Шаол не мог сказать, дрожит ли она или в ужасе.

Аэлина сказала, невозмутимо и спокойно:

— Я хотела бы решить это на голосовании.

…

Голосование.

Рован никогда не слышал о таком абсурде.

Даже когда часть его сияла от гордости, которую она выбрала сейчас, здесь, в тот момент, когда тот новый мир, который она обещала, восстанет.

Мир, в котором не все обладали всей властью, но многие. Начиная с этого, это самый жизненно важный выбор. Это невыносимая судьба.

Все они продвинулись дальше по дороге, и для Рована не было потеряно, что они стояли на перекрестке. Или что Дорин, Аэлина и Шаол стояли в самом сердце этого перекрестка, всего в нескольких милях от соляных шахт. Где так много всего началось, чуть больше года назад.

В ушах Рована прозвучал глухой рев.

Он знал, что должен упасть на колени и поблагодарить Дорина за то, что он достал третий ключ. Но он все равно ненавидел короля.

Он ненавидел этот путь, по которому они прошли тысячу лет назад. Ненавидел, что этот выбор был перед ними, когда они уже столько сражались, так много дали.

Князь Кашин сказал:

— Мы идем на сто тысяч вражеских войск, возможно, больше. Это число не изменится, когда Ворота будут закрыты. Нам понадобится Огненосица, чтобы пробиться сквозь них.

Принцесса Хасар покачала головой.

— Но есть вероятность того, что армия погибнет, если Эраван исчезнет. Отрежь голову животному, и тело умрет.

— Это большой риск, — сказал Шаол, крепко сжав челюсти. — Удаление Эравана от всего этого может помочь, а может и нет. Вражеская армия, такая большая, полная Валгов, которые могли бы стремиться занять его место… на этом этапе будет невозможно ее остановить.

— Тогда почему бы не использовать ключи? — спросила Несрин. — Почему бы не принести ключи на север и не использовать их, не уничтожить армию и…

— Ключи нельзя использовать, — вмешался Дорин. — Не уничтожив носителя. Мы не совсем уверены, что смертный сможет противостоять их силе. — он кивнул Аэлине, молчаливо и настороженно, пока Ровану требовалось все силы, чтобы взбодриться. — Просто вернуть их обратно в ворота требует всего, — добавил он, — от одного из нас.

Рован знал, что он должен спорить с этим, должен.

Дорин продолжил:

— Я должен сделать это.

— Нет. — Слово вырвалось у Шаола и Аэлины одновременно. Ее первое слово с тех пор, как начались эти дебаты.

Но именно Фенрис спросил Шаола смертельно мягким голосом:

— Ты предпочитаешь, чтобы моя королева умерла, вместо твоего короля?

Шаол напрягся.

— Я бы предпочел, чтобы ни один из моих друзей не умер. Я бы предпочел, чтобы ничего этого не случилось.

Прежде чем Фенрис успел сказать свой ответ, вмешалась Ирэн.

— Значит, когда Замок будет сделан и Ворота запечатаны, боги исчезнут?

— Хорошая потеря, — пробормотал Фенрис.

Но Ирэн напряглась от этих слов и положила руку ей на сердце.

— Я люблю Сильбу. Сильно. Когда она уйдет из этого мира, мои силы прекратят свое существование? — она посмотрела на собравшуюся группу.

— Сомнительно, — сказал Дорин. — Эта стоимость, по крайней мере, никогда не была востребована.