Королевство пепла (ЛП)

Они не все войдут, не все выйдут.

Рован ворвется в восточный лагерь, взяв самый южный вход. Гавриэль и Лоркан будут ждать его сигнала возле восточного входа, скрытого в лесу, прямо за травянистыми холмиками на той стороне лагеря. Готовые развязать ад, когда он пошлет вспышку своей магии, отвлекая солдат на свою сторону, в то время как Рован побежит за Аэлиной.

Элида будет ждать их дальше в этом лесу. Или убежит, если дела пойдут плохо.

Она протестовала, но даже Гавриэль сказал ей, что она смертная. Неподготовленная. И что она сделала сегодня… У Рована не было слов, чтобы выразить свою благодарность за то, что сделала Элида. За неожиданного союзника, которого она нашла.

Он доверял Эссар. Ей никогда не нравилась Маэва, она прямо говорила, что не служит ей с желанием или гордостью. Но за последние несколько часов до рассвета, когда многие вещи могут пойти не так, как надо…

Маэвы здесь не было. Это, по крайней мере, было так.

Рован задержался на крутых холмах над южным входом в лагерь. Он легко спрятался от часовых на деревьях, его ветер замаскировал любые следы его запаха.

Внизу, расположенный на травянистой восточной равнине, сверкал армейский лагерь.

Она должна была быть там. Аэлина должна была быть там.

Если они подошли так близко, и оказались тем, из-за чего Маэва отвела Аэлину, в форпост…

Рован опять почувствовал тяжесть в груди. Связь внутри него была глухой и дремлющей. Никаких указаний на ее близость.

Эссар понятия не имела, что Аэлину прячут здесь, пока Элида не сообщила ей. Сколько еще не знают? Насколько хорошо её спрятала Маэва?

Если бы сегодня в этом лагере не было Аэлины, они бы нашли Каирна, по крайней мере. И тогда получат некоторые ответы. Дадут ему почувствовать, что он сделал.

Рован отбросил эту мысль. Он не позволит себе думать о том, что с ней сделали.

Он сделает это завтра, когда увидит Каирна. Когда он отплатит ему за каждый момент боли.

Наверху звезды сияли ясно и ярко, и хотя Мэла только однажды явилась ему на рассвете, в предгорьях этого самого города, хотя она могла быть чуть более странным, могучим существом из другого мира, он вознес к ней молитвы.

Затем он попросил Мэлу защитить Аэлину от Маэвы, когда они войдут в Доранеллу, чтобы дать ей силы и указать направление, и позволить ей выйти живой. Затем он попросил Мэлу позволить ему остаться с Аэлиной, женщиной, которую он любил. Богиня была чуть больше солнечного луча на рассвете, и все же он почувствовал ее улыбку ему.

Сегодня вечером, только в компании холодных звезд, он снова умолял ее.

Порыв ветра послал его молитву, плывущую к этим звездам, к восковой луне, серебряному лагерю, реке, горам.

Он прошел свой путь через весь мир; он отправлялся на войну и возвращался больше раз, чем ему хотелось запомнить. И несмотря на все это, несмотря на ярость, отчаяние и лед, которым он обернул свое сердце, он все же нашел Аэлину. Каждый горизонт, на который он смотрел, неспособный и не желающий отдыхать в течение этих веков, каждую гору и океан, которые он видел, и задавался вопросом, что лежит за пределами… Это была она. Это была Аэлина, тихий призыв связи мэйтов, даже когда он не мог этого почувствовать.

Они прошли этот темный путь вместе к свету. Он не допустит, чтобы дорога закончилась здесь.

Глава 24, часть 1

Крошанки проигнорировали ее. И проигнорировали ведьм отряд Тринадцати. Слышались пронзительные оскорбления, когда они проходили мимо, но один взгляд Маноны и ведьм отряда Тринадцати держал их кулаки по бокам. Крошанки оставались в лагере в течение недели, чтобы ухаживать за ранеными, и Манона со своими Тринадцатью тоже оставались и были проигнорированы другими.

— Что это за место? — спросила Манона у Гленнис, обнаружив, что крошанка полирует ручку золотой метлы рядом с огнем. Две других лежали рядом с плащом. Мужская работа для ведьмы, отвечающей за этот лагерь.

— Это древний лагерь — один из самых старых, о котором мы знаем. — руки Гленнис протирали рукоятку метлы. — У каждого из семи великих очагов есть огонь здесь, как и у многих обычных. — действительно, в лагере было гораздо больше семи очагов. — Это было убежище для нас после войны, и с тех пор это стало местом, в котором некоторые из наших молодых ведьм входят во взрослую жизнь. Это обряд, который мы разрабатывали на протяжении многих лет, заключается в том, чтобы отправить их в глубокий лес в течение нескольких недель, чтобы они охотились и выживали, имея только метлу и нож. Мы остаемся здесь, пока они проходят его.

Манона тихо спросила:

— Вы знаете, каков наш обряд посвящения?

Лицо Гленнис сжалось.

— Я знаю. Мы все знаем. — у какого очага была ведьма, которую она убила в возрасте шестнадцати лет? Что сделала ее бабушка с сердцем Крошанки, которое она отдала Железнозубым, взяв себе плащ как трофей?

Но Манона спросила:

— Когда мы отправимся в Эйлуэ?

— Завтра. Те, кто был тяжело ранен в схватке, достаточно исцелились, чтобы путешествовать, или выживать здесь самим по себе.