Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата

Аэлина подняла глаза на тетку. Где-то существовал другой мир. Существовал как отрывок сна, и в том мире у нее был шрам на запястье. Не только на запястье. Много шрамов по всему телу.

А у ее истинной пары, замершей на вершине дуба… В том мире у него была татуировка, покрывавшая лицо, шею и руку. Не для красоты. Узоры рассказывали жуткую и очень грустную историю об утрате, произошедшей по вине темной королевы.

– Аэлина, где спрятаны Ключи?

На лице Маэвы была все та же безмятежная, исполненная любви улыбка. Однако…

Однако…

– Нет, – прошептала Аэлина.

– К чему относится твое «нет»? – спросила тетка, и в ее взгляде что-то промелькнуло.

Это не было ее настоящей жизнью. Ни место, ни эти благословенные месяцы учебы в Доранелле, ни даже встреча с ее истинной парой…

Кровь… песок… бушующие волны…

– Нет!

Ее голос прогремел на всю притихшую долину.

Аэлина оскалила зубы. Пальцы, застывшие на мшистом ковре, сжались в кулаки.

Маэва негромко засмеялась. Рован вспорхнул с ветвей и опустился на ее поднятую руку.

Он даже не сопротивлялся, когда тонкие белые пальцы королевы свернули ему шею.

Аэлина закричала. Она кричала, хватаясь за грудь и пытаясь удержать рвущуюся нить, что связывала ее с Рованом.

Аэлина извивалась на каменном алтаре. Все истерзанные, изломанные части тела кричали вместе с ней.

Над ней нависла улыбающаяся Маэва:

– Красивая картинка, правда? Тебе понравилось?

Аэлина попыталась шевельнуть рукой, и сейчас же ее ударило обжигающей молнией. Она снова закричала.

Из горла вырвался лишь жалкий хрип. Звук был под стать ее руке, сломанной в нескольких местах, откуда торчали белые обломки кости. Вокруг них – рваная окровавленная кожа и…

Ни одного шрама от кандалов. Даже при таком издевательстве. Значит, и в этом мире, в этом месте у нее не было шрамов.

Очередная иллюзия, сотворенная Маэвой.

Аэлина опять закричала, соединив в крике чувство ко всему этому: изуродованной руке, обманчиво гладкой коже и отголоскам разорванной связующей нити.

– Знаешь, Аэлина, что огорчает меня сильнее всего? – Голос Маэвы сделался необычайно нежным, будто она говорила с возлюбленным. – Ты почему-то считаешь меня злодейкой.

Аэлина беззвучно плакала, безуспешно пытаясь пошевелить сначала одной, затем другой рукой. Потом оглядела не совсем реальное помещение, в котором находилась.

Прислужники Маэвы починили крышку железного гроба, приделав туда новую полосу металла. Такие же полосы появились снаружи стенок и днища. Приток воздуха внутрь уменьшился. Дни напролет Аэлина страдала от удушливой жары. Даже каменный алтарь был лучше тесного ящика.

Где стоял этот алтарь, она не знала. Может, и все происходящее сейчас тоже было иллюзией.

– У меня нет и тени сомнения, что Рован, Элиана или даже сам Брэннон наполнили твою голову лживыми измышлениями о том, зачем мне понадобились Ключи.

Маэва провела рукой по каменной поверхности алтаря, забрызганной кровью Аэлины и усеянной осколками костей ее раздробленной руки.

– Меж тем я сказала тебе чистую правду. Я люблю этот мир и не собираюсь его уничтожать. Наоборот, я хочу сделать его еще лучше. Представь мир, в котором нет голода и боли. Не за такой ли мир сражаешься ты и твои сподвижники? За более совершенный мир.

Подобно многим ее обещаниям, слова Маэвы были фальшивкой. Когда-то она вот так же наобещала Террасену немыслимые блага. А чем это кончилось?

Аэлина попыталась шевельнуться, невзирая на цепи, покалеченные руки и странное давление изнутри. Что-то давило ей на кожу, кости и голову, понемногу нарастая с каждым днем.

– Огненосица, я знаю твои мысли обо мне, – вздохнула Маэва. – И твои домыслы. Но есть сведения… правдивые сведения, которыми нельзя поделиться. Даже в обмен на Ключи.

«Что же давит изнутри?» – недоумевала Аэлина. Странное давление притупляло боль. Не обернется ли это чем-то худшим, нежели боль?

Маэва дотронулась до щеки Аэлины, скрытой под маской:

– Обетованная королева… Я хочу избавить тебя от этой жертвы, принесенной упрямой девчонкой. – Она усмехнулась. – Я бы даже позволила Ровану быть с тобой. Вы бы жили вместе, а мы с тобой занимались бы спасением этого мира.

Все слова Маэвы были ложью. Аэлина это знала, хотя не могла вспомнить, где кончалась правда и начиналась ложь. Вроде бы Рован прежде считал истинной парой другую женщину, которую потом у него отняли. Или так было не в действительности, а в кошмарном сне?

Боги, что же так давит изнутри? Нарастающее давление ощущала и ее кровь.

«Ты не поддашься».

– Даже сейчас тело подает тебе сигналы, – продолжала Маэва. – Тело требует, чтобы ты сказала «да».

Аэлина открыла глаза, и Маэва явно увидела в них замешательство, поскольку улыбнулась:

– Известно ли тебе, до чего тягостно находиться в железном ящике тем, кто обладает магической силой? Это ощущается не сразу, но через какое-то время магическая сила начинает требовать выхода. Ты уже почувствовала давление, причину которого не можешь понять. Оно и есть крик твоей магии. Твоя магия хочет, чтобы ты поскорее освободилась от цепей и сняла напряжение. Даже кровь убеждает тебя прислушаться к моим словам.