Королевство пустых зеркал (СИ)

— Аллё? Аллё — кто это? Говорите громче!

— Тётя Шура!!! Здравствуйте! Это Алексей! — он так и делал, отлично зная, что тётка хоть и глуховата, (якобы) слышит звонок и хватает трубку всегда первая, — Алексей это!

— А, Лешик! Здравствуй, солнышко моё! Ну, как ты там, как Леночка?

Вот вредоносная старуха! Отлично знает, что он «Леночку» послал лесом уже три года как, и всё подкусывает! Ну погоди ж ты!

— Леночка уехала в Магадан, на лесозаготовки, и больше не звонит. — насладившись лёгким замешательством на том конце провода, он посерьёзнел. — Тётя Шура! А мама дома? Можно её?

— А, да-да, Лешенька, конечно! Вот, она уже берёт трубку!

Разговор предстоял тяжёлый. Правда, тяжесть его заключалась только в моральной стороне.

В их странных сложно-натянутых отношениях Алексей никак не мог разобраться чуть ли не с пяти-шести лет. Когда впервые осознал, что Мать его не столько любит, сколько хочет с помощью его «гениальных» способностей утереть нос остальным Родственникам и знакомым.

Один только табурет с песнями и стихами собственного сочинения на каждый семейный Праздник с неизменным приглашением всей родни чего его нервам стоил!

— Алло! Лёша?

— Здравствуй, мама. Да, это я. Ну, как вы там?

— Здравствуй, моё солнышко! — теплота в голосе всегда отлично удавалась матери. Особенно, когда поблизости были свидетели, — Всё в порядке. А как ты сам? Работаешь? Здоров? Ну, рассказывай! Давненько ты что-то не звонил…

— Да что рассказывать-то… Всё потихоньку. Мам, я чего звоню. Мне предлагают хорошую работу… За рубежом. Но… Надо заключать контракт года на три, не меньше! Вы как — продержитесь столько без меня? — вопрос чисто риторический. А то они не «держатся» без него уже почти восемь лет! Приезды на выходные два-три раза (Один — с этой самой Леной!) явно не в счёт. Он ни крышу не перестилал, ни огород не копал…

— Что ты говоришь, Лешик? Я чего-то недослышала… — в трубке потрескивало, голос матери прерывался. Он повторил помедленней, стараясь чётко выговаривать слова:

— Я говорю, предлагают хорошую работу. За рубежом. На три года. Сможете обойтись пока без меня? Я… постараюсь высылать деньги на хозяйство!

— А-а… Хорошо, Лёшенька, я поняла… Езжай, конечно… Вдруг там сможешь закрепиться… Было бы хорошо, наверное… (Он так и не понял, кому — ему или им.) Звони хоть иногда.

— Обязательно. Буду… писать. — вспомнив в последний момент о запрете на звонки он вовремя поправился, — И денег постараюсь высылать почаще… Может, наймёте кого — крышу-то перекрыть!

— Да-да, обязательно… Как там у тебя здоровье?.. Не болеешь?

— Нет-нет, мам, всё отлично. Одеваю нижнее бельё когда холодно, и немытых фруктов не ем!

Эта традиционная шуточка родилась из регулярных же напоминаний… А других «полезных» советов он почти никогда и не слышал.

И это — от родной-то матери.

Может, сам виноват — сразу резко отдалился, когда перебрался в город? А ещё больше — когда почувствовал самостоятельность и независимость, получив ту, первую, престижную и неплохо оплачиваемую, работу…

— Ну хорошо… А у нас тут новость — Лариса замуж вышла. Во второй раз.

По сердцу резануло.

А кто ему, барану амбициозному, мешал стать первым мужем своей смешливой и хорошенькой одноклассницы? Или он втайне всё же надеялся — что после разрыва с первым мужем, алкашом старше Ларисы на пять лет, но от этого ничуть её не умней, она-то уж дождётся его… Не дождалась.

Да он и не намекал.

Сам дурак.

Значит — тем более — можно ехать. Ничто не держит.

— Очень рад за неё. Передай мои поздравления… Мам, ну так вы — как? Продержитесь?

— Ну а почему не продержаться? Наше дело пожилое: знай себе ходи до магазина, да обратно… Пенсию-то на дом приносят. Это вам, молодым, надо ещё на эту самую пенсию заработать! Так что давай — подписывай свой контрахт, да смотри — не пей там, в заграницах, много спиртного!

Он рассмеялся. Мать не оригинальна. То же самое говорила и восемь лет назад, и в каждый его приезд. С другой стороны — если бы батяня не пил, не свалился бы пьяный с крыши… Может, поэтому сам Алексей и не рвался никогда перестилать её. А вот пить…

Как отрезало — хоть не из-за батяни, а из-за прадеда… Алексей и правда, никогда не пил иначе, чем «за компанию». Или — для дела. Ни для кого не секрет, что здесь, в Столице, такой менталитет: «если ты не пьёшь с нами за общее дело — значит, что-то против нас задумал…» Гад такой.

Бизнес-отношения по-росски… Попробуй тут не выпей.

— Ладно, мам, не буду. Чесс слово! Завтра вышлю вам через Бестер-юнион молларов триста… На первое время. Потом — как смогу…

— Вот и хорошо. Ты, Лешик, не беспокойся — у нас тут пенсии-то снова прибавили… Спасибо Мутину… Так что протянем. Ну а если сможешь — присылай, конечно. Только чтоб тебе не накладно было. Триста на крышу-то должно хватить…

Алексей прикинул, что — да. Единственный его вклад в ремонт пресловутой притчи во языцех: закупка пять лет назад металлочерепицы, которая с тех самых пор так и лежит в сарае. Ждёт мастеров-кровельщиков. А то деревенские-то все…

Как батяня. Или прадед.

А всё равно — отца он почему-то вспоминал с каким-то душевным теплом!