Королевство пустых зеркал (СИ)

Вечер воскресенья Алексей провёл в каком-то речном трамвайчике — плавал по мутным и пахнущим тиной, рыбой, и прелью каналам, пялился всё на те же разноцветные фасады, заросшие вьюнком и плющом, и вполуха слушал высокопарное восхваление достоинств исторических достопримечательностей крохотного буржуазного мирка.

Лёг в одиннадцать — завтра с утра снова получать «Ценные Указания…»

Он наконец почувствовал, как перевёрнутые мозги хотя бы частично «вернулись домой»: словно прошло похмелье от ощущения своего бессилия, гнева и отчаяния…

— Вот — второй образец, который вам предстоит… проработать. И воплотить. — губы, как обычно чуть приподнявшие кончики рта, показали что Босс изволит быть доволен, и не сомневается… и т. д. И точно, — Не сомневаюсь, что к его изготовлению вы отнесётесь так же творчески, как к первому. Единственно пожелание — чтобы… изделий в ином стиле было не более… Двух. — умудрённая голова чуть качнулась, — Вам всё понятно, хэрр Мастер?

— Да, хэрр Ванавермайт, всё понятно. — Алексей поспешил взять с полированной поверхности стола пухлый заклеенный конверт, и восприняв вежливую улыбку как прощальную, поспешил поблагодарить за оказанное доверие, высокую оценку работы Ателье, и заверить, что они всем коллективом отнесутся максимально добросовестно, и работать будут кропотливо и… И т. д.

После чего они с фру Магдой удалились.

— Счастливчик вы, хэрр Алексейс. — прокомментировала фру Магда, когда они, традиционно пешком, уже прошли шагов двести в сторону Ателье. По тону её невозможно было понять, что именно она имеет в виду. То ли то, что у него не вычли из зарплаты, то ли — снисходительно-спокойное отношение к простою части оборудования…

— Почему, фру Магда? — он недоумённо взглянул на неспешно идущую рядом женщину. Но по её неизменному спокойно-деловому виду догадаться о мыслях, обуревающих пожилую помощницу, было совершенно невозможно.

— Ну, во-первых, потому, что не получили в прошлый раз традиционный нагоняй за «разбазаривание» материалов, и рабочего времени сотрудников… А во-вторых, конечно… Потому, что вы… Не видите препятствий!

Я объясню. — повернула она лицо с непривычно широко распахнутыми глазами к открывшему было рот остановившемуся Алексею.

— Возьмём, к примеру, меня. — они снова неторопливо двинулись вперёд.

— Как вы наверняка уже догадались, я прекрасно могу воспроизвести любой фасон для любой модели. — Алексей автоматически кивнул, стараясь не перебивать, — И я так уже делала. С помощью фру Хельги, конечно. И фру Криспин. Ну, когда у нас по каким-то причинам не было Мастера — рабочий процесс тормозить нельзя. «Колёса должны крутиться», как говорит Глава Корпорации.

Дело в другом. Мои платья — стандарт. То есть, они точно воспроизводили все особенности кроя, посадки, отделки и тому подобную ерунду. Но я не обольщаюсь — я же видела, что это — не живая вещь, а просто… бледная, безликая копия. — она снова повернулась к нему, и Алексей с содроганием увидел на глазах слёзы, и услышал в голосе надрыв!

— Я — не Мастер! Я даже не… Помощник Мастера! Я, я… Просто — копировщица!

Могу скопировать. Да и Хельга может — сама!.. Да даже Криспин, вторая закройщица, может — не смотрите, что она такая тихая и незаметная!

Но ни в моей модели, ни в модели Хельги, или кого-нибудь ещё из нашего Ателье никогда не было… Да, боюсь, и не будет — ну, вот этого — искры настоящей Жизни!

Передо мной… да и всеми нами здесь — словно стоит огромная бетонная стена! Не перепрыгнуть, не обойти!

И мы можем хоть всю жизнь биться об неё лбами — и не пробить!

Ну не дано нам вот этого — сделать модель фасона — ФАСОНОМ! А только — жалкой копией «исходного образца!..» Да что я вам объясняю: вы отлично знаете, что хоть вы и почти мальчик — извините! Уж будем называть вещи своими именами! — а не видите, не ощущаете этой стены! Для вас её попросту — не существует! И со всеми вашими ругательствами, ворчанием, высунутым языком, и пылом, вы — словно живёте в другом, своём, мире… И ведь только он, этот ваш мир — настоящий!

Женщина опустила голову, и достала из сумки платок. Промокнула глаза. Шмыгнула носом. Алексей шёл рядом и молчал.

У него самого глаза были на мокром месте — ДА!!!

Он-то понимал…

Понимал, что если отобрать у человека свободу, жену, дом, родину, прошлое, И ВЕСЬ ПРИВЫЧНЫЙ МИР, (Как и произошло сейчас с ним!) — да что угодно! — человек всё равно останется человеком! Потому что — при нём его ЛИЧНОСТЬ!

Его индивидуальность, память, таланты и привычки. Опыт. Ну… Словом — он сам! Как сформулировать? Способность к творчеству? Пресловутая «Креативность»?..

Но… Нет, не в праве он «раскрывать» кому бы то ни было здесь глаза.

На то, чего их всех на самом деле, лишили.

Но ведь главного всё же не лишили — осознания катастрофической нехватки своих, варварски отобранных, украденных возможностей и способностей!..

Как не вспомнить «Проданный смех!..»

Пусть фру Магда и не может понять, чего именно ей, да и остальным девочкам недостаёт — но она отлично знает, чувствует сердцем, что им всё же чего-то недостаёт!