Королевство Русское. Книга первая. Андрей Юрьевич

Ну, может и эпилепсия, хотя специалистом Андрей Юрьевич в этом вопросе не был, и даже не видел ни одного раза такого приступа, разве в кино. А могло быть и отравление? Как-то читал книгу про то, как в древности пытались улучшить качество сталей всякими травами и даже мышиными шкурками, ну и в конце всякие волшебные способы рассказывались. И среди них была добавка настойки белладонны. Он потом по сноске прошёл и посмотрел материалы про атропин и белладонну, читай «красивая женщина», закапывали себе её, настойку эту, в глаза матроны всякие римские, чтобы зрачок расширился, казалось им, что так красивше они. На Руси называется растение «Красавка». Статьи всей сейчас уже Виноградов не вспомнит, но то, что судорога у человека и что-то там было про то, что он в этом дурмане летает. Пока не умрёт, если сильно траванули, или пока не придёт в себя, если слегка.

Димку отравили сильно. Он помер через час, и травница Лукерья ничем помочь не смогла. Нужно, мол, напоить и рвоту вызвать. Ничего не получилось. Доза была видимо очень большой. И прав оказался Виноградов, предположив, что отравили красавкой.

— Гляньте, князь-батюшка, губы посинели и язык, то явный признак, что красавкой отравили, а ещё запах чуете, сладковатый и прелью отдаёт.

Андрей Юрьевич склонился над бездыханным уже монашком и принюхался. Точно, есть такой приятный сладковатый запах. И прелью чуть пахнет.

— Ссуки! — и ещё пару не сильно печатных выражений пробубнил Виноградов себе под нос.

Монашек Димитрий ему нравился. Он был незлобивый и любознательный. Зачем тогда подставил его? Глупый вопрос. А как от яда другим способом уберечься? Это не магический мир. Это в книжках про такие есть всякие волшебные амулеты и противоядия. Нет. Это обычное средневековье, и тут всё по чесноку. Отравили — умрёшь. А раз зачем-то его сунул Господь в тело этого князя, то помереть от яда и не выполнить предназначения — это глупость. Все средства хороши? Ну, почти. Он хотел ведь сам себе еду готовить. Некогда, металлургия и химия важней. Ладно, хотел завести стряпуху, повара, такую или такого, который не предаст. А где искать? Да и опять некогда. А Димка? Если честно, то в отравление профессор не верил. Страховался, но не верил. А получилось вон чего.

— То воровство, Андрей Юрьевич! — тоже глянув на язык монашка пробасил появившийся весь пропахший своим и конским потом сотник Мечеслав.

— И что делать будем? — Виноградов себе задал вопрос. Про то, что вор в эти времена — это не тот, кто деньги украл, а тот, кто власть хотел украсть, профессор читал. А вот про то, кто занимается в четырнадцатом веке дознанием и поиском преступников, да и вообще охраной правопорядка в городе, не знал ничего.

— Тысяцкого нужно кликнуть, — в палату незаметно и епископ Владимирский Афанасий проник.

— Тыс… Так чего не позвали раньше, зови! — рыкнул Андрей Юрьевич на сотника.

А кто такой тысяцкий⁈ Эх, мало он успел у настоящего князя узнать. Тысяцкий — это тот, кто тысячей командует? Тогда зачем его звать. И опять же если вся дружина была триста человек и ополчения пятьсот, то какой нахрен тысяцкий?

— Владыко Афанасий, — оттянул в сторонку от собравшейся дворни епископа Виноградов, — Ваше Высокопреосвященство, тысяцкий — это то, чего я не помню.

— Ох, ты, боже ж мой!!! Ох, бяда! Ох, горе! Давай, княже, уйдём отсюда. Не здесь же! Вон, ушей сколько.

Они вышли на двор. Весна уже настоящая была, солнце брызгало лучами во все стороны, травка зелёненькая пробивалась вдоль стен и между натоптанных дорожек. По одной такой дорожке они дошли до конюшни, и Андрей Юрьевич шугнул конюха, бросившегося навстречу:

— В телегу запряги коня. Нужно Димку в… Ну, владыко скажет потом, куда его отвезти.

Когда, наконец, они остались одни, епископ, крестясь беспрерывно, стал рассказывать Виноградову, кто такой тысяцкий. Рассказ вышел путанный. Как и подозревал профессор, Афанасий был сербом и не так давно жил поживал в Волынском княжестве, а потому и сам ещё много не знает. В целом, получалась такая картина.