Королевство Русское. Книга первая. Андрей Юрьевич

Старица Коропца была даже лучше того греческого рва. Она была болотом. Ширина метров пять и глубиной метра полтора, но из этих полутора метров метр был илом. Если прокопать недостающие сто, ну даже сто двадцать метров, а потом сплести из лещины и вербы обильно растущих вдоль обеих рек сеть своеобразную и сверху закидать травой и кое-где дёрном прикрыть, то несущиеся в атаку венгры, которые вскоре сюда явятся, в эту ловушку, как и наши скифы попадут. После чего их можно будет добивать из арбалетов и луков. Ну и чего уж, почему в остановившуюся массу всадников не покидать из очень большой рогатки горшки с греческим огнём и напалмом. Уничтожение войска должно быть настолько показательным, чтобы ни один больше круль Венгрии не вздумал нападать на Русское королевство. Икать должны при слове «русский», ну и границу нужно передвинуть. Такой должен быть разгром, чтобы с радостью согласился Шаробер провести по реке Тиса до самого Чопа.

Раз это наследство бабкино, то нужно его вернуть. «При мне всё будет, как при бабке».

Карл I Роберт Анжуйский.

Событие шестьдесят третье

Digitus dei est hic!

Это перст божий! (такова судьба).

— Горыня, — Андрей Юрьевич в пятый раз за день вышедший с инспекцией рытья Кара-Кумского канала остановился у сидящего у костра наставника десятка спецназовцев — разведчиков, — Горыня, как сегодня успехи?

Совсем оставлять без внимания Мукачево нельзя было, жупанов нужно в тонусе держать. Со стен и из бойниц башен в сторону лагеря иногда из луков отморозки эти постреливали. Ничего путного из этого не выходило. Ближе двух сотен шагов подходить к стенам Андрей Юрьевич запретил. Исключение сделал только для Горыни — одного из чемпионов по робингудовскому испытанию, и второго чемпиона, того, что победил в испытании на точность. В первый же день он их собрал и предложил.

— Вои, вы ведь можете под прикрытием больших щитов подойти шагов на двести к стенам и пострелять в тех, кто высунется⁈ Старайтесь бить в тех, кто в шеломе.

— Сделаем, княже.

И сделали. Связали из веток шиты, обтянули их кожей и всякими овчинами. Приделали рукояти, организовали бойницы или дырки в этих щитах и двинулись к воротам. Два человека несут щит, им же и прикрываясь, а Горыня идёт между ними.

Жупаны и местный гарнизон их заметили и устроили показательные выступления, как они далеко и точно стреляют. Вот только стрела, почти на излёте, пробить защиту не могла. Подошли на двести шагов, и в ответ на очередной залп, стрелец выпустил десяток стрел. И посыпались со стен защитники. В это же время точно с таким же прикрытием к другим воротам подошёл Емеля — это второй чемпион. Там всё повторилось.

И ведь жупаны вместо того, чтобы попрятаться, решили продолжить перестрелку. Горыня ещё десяток стрел выпустил. И вот только после этого защитники Мукачево со стен испарились. Емеля же три десятка стрел успел послать, пока жупаны не одумались.

Понятно, что выпустив пять десятков стрел с расстояния в двести шагов пятьдесят трупов снайпера четырнадцатого века не организовали, но Горыня утверждал, что семь человек он точно ранил или убил.

Следующий экспромт проделали ночью. Подошли в темноте и стали бить по факельщикам, дежурившим на стенах. Вскоре образовалась на стенах кромешная тьма, и будь у Андрея Юрьевича желание, можно было ночной штурм организовать. Но город был не нужен пока.

Горыня же и Емеля легли спать, не отходя назад в лагерь. Прямо под щитами бросили попону и проспали до утра вместе со щитоносцами. А утром, как рассвело, и жупаны с местными ополченцами вылезли на стену, вновь начали стрелять. И только добившись полного отсутствия видимых целей, отошли.

И так четыре дня уже. С каждым днём улов всё меньше, защитники Мукачево, потеряв по уверениям снайперов пять десятков человек, вообще теперь боялись нос высунуть.

— Горыня, как сегодня успехи? Есть чем похвастать?

Воин вскочил, сидел он спиной к князю и не видел, как тот подошёл.

— Прости, княже, всего двоих достал. Убиты или ранены не ведаю. Бояться людоловы стали нас шибко. Не в кого стрелять.

— Ничего, в этом и была задумка. Продолжайте с Емелей жути на них нагонять.

Вылазок осаждённые пока не предпринимали. И их понять можно, они точно знают, что к королю уже четыре дня назад ускакал гонец, а значит, завтра, край — послезавтра весть достигнет ушей монарха, и ещё через седмицу и помощь подойдёт. Уж их король покажет этим схизматикам и ортодоксам.

Ну, насчёт Карла I Роберта Анжуйского на воде вилами написано, хотя профессор Виноградов ждал его больше горожан. Ведь у него через три недели свадьба, а он тут пикник на природе устроил. Шаробер пока не прибыл, зато на четвёртый день осады войско Андрея Юрьевича удвоилось утром и утроилось почти вечером.

Первым привёл обе дружины и часть ополченцев воевода Мечеслав Детько.

— Воевода! — обнялся с великаном князь, когда тот спрыгнул с коня перед домом купца, что для себя занял в посаде Андрей Юрьевич.