Королевство шипов и роз

Три дня подряд я ездила с Ласэном в дозор, заменяя Андраса. Тамлин охотился на невидимого для нас богге. Не скажу, что мне очень нравилась компания Ласэна, напротив, иногда он выводил меня из себя. Но важнее, что он не тяготился моим обществом. Рот у него почти не закрывался. Это меня тоже устраивало. Я слушала его вполуха, а сама думала о том, насколько разительно изменила мою жизнь всего одна стрела.

Всего одна стрела. За эти дни я не выпустила ни одной. Не далее как сегодня утром я заметила рыжую олениху. Охотничий инстинкт заставил меня схватиться за лук и прицелиться. Я метила ей в глаз. Ласэн с его всегдашней ухмылкой заверил меня, что это не фэйри и я могу смело стрелять. Я смотрела на олениху – упитанную, здоровую, вполне довольную жизнью. Потом убрала стрелу в колчан и позволила оленихе неспешно удалиться. Зачем губить ей жизнь, если еды в поместье Тамлина более чем достаточно?

Тамлина в эти дни я почти не видела. Ласэн рассказал мне, что охота на богге длится день и ночь. Тамлин появлялся к обеду, не задерживался за столом и снова отправлялся на охоту. По ночам его тоже не было в доме. Я не боялась, что в его отсутствие внутрь проникнет какая-нибудь опасная тварь. По правде говоря, без Тамлина я чувствовала себя спокойнее.

На третий вечер после моей встречи с пэкой я едва успела сесть за стол, как Тамлин стремительно поднялся и сказал, что не хочет терять драгоценное охотничье время.

Мы с Ласэном молча глядели ему вслед. Лицо посланца было бледным и напряженным.

– Беспокоишься за него? – спросила я.

Ласэн сегодня был не похож на себя, как-то размяк, если не сказать – раскис. Я и не подозревала, что фэйская знать на такое способна.

– Тамлин опять сползает в свои… настроения, – устало произнес Ласэн.

– Он не хочет, чтобы ты помог ему охотиться на богге?

– Тамлин предпочитает охотиться один. Сама мысль о том, что богге прорвался в наши края… Сомневаюсь, что ты поймешь. Богге не должно здесь быть ни в коем случае. А он есть, и это злит Тамлина. Пэки – мелочь. Из-за них он бы не стал волноваться. Самое скверное, что даже после уничтожения богге Тамлин не перестанет думать о нем.

– Неужели совсем никто не в состоянии помочь Тамлину?

– Это разъярит его еще больше, а «помощнику» достанется за неповиновение. Всем нам приказано держаться подальше от его охоты.

У меня похолодел затылок.

– Тамлин бывает настолько жесток?

Ласэн разглядывал вино в бокале.

– Дружить со всеми – опасное занятие. Не заметишь, как власти лишишься. Фэйри так устроены, что и низшим сословиям, и высшим одинаково нужна твердая рука. Мы слишком сильны. Бессмертие обрекает нас на скуку, а скука, как известно, мать всех безрассудств. Без жестокого правления не обойтись.

Я не завидовала Тамлниу. Тем более что он не жаждал этой власти. Наоборот, даже тяготился ею. Я лишь не понимала, какое мне до всего этого дело.

* * *

Снег все падал и падал, крупными, неумолимыми хлопьями. Утопая в снегу по колено, я натягивала тетиву лука. Сильнее, еще сильнее. До дрожи в пальцах. Позади меня притаилась тень. Тень наблюдала за мной, а я не решалась обернуться. Не до тени мне сейчас, когда я держу под прицелом волка. Зверь стоял на другом конце полянки.

Волк просто смотрел на меня. Он как будто ждал, словно подзадоривал меня: «Выстрели же».

Нет. Нет. Я не хотела стрелять. Хватит с меня одного раза. Больше я такого не повторю.

Однако пальцы меня не слушались. Волк продолжал смотреть. Он видел, как вылетела стрела.

Один выстрел. Стрела вонзилась ему в золотистый глаз.

На снег полетели брызги крови. Раздался тяжелый глухой стук. Вздох ветра. Нет!

Упавшее тело – не волчье. Это человек – рослый, ладно сложенный.

Не человек. Фэец из высшего сословия с заостренными ушами.

Я заморгала. Потом мои руки сделались теплыми и липкими от крови. Я увидела его тело – окровавленное, лишенное кожи. Оно остывало на морозе. А кожу – его кожу – я держала в руках. Потом…

* * *

Я проснулась вся в поту и заставила себя дышать. Открыла глаза, вгляделась в очертания комнаты. Вокруг ночь, комната – настоящая.

Но я и сейчас видела убитого фэйца, ничком лежащего в снегу, со стрелой, торчащей из глаза. Все его тело, лишенное кожи, было кроваво-красным.

Подступившая желчь обжигала горло.

Этого не было на самом деле. Сон. Всего лишь сон. Даже если я и убила Андраса, это был… был…

Я впилась ногтями в лицо, словно и оно перепачкалось кровью. Наверное, на меня так действует здешняя тишина и пустота новой жизни. Я еще не приспособилась к новому состоянию, когда не надо ежечасно думать о пропитании своей семьи. И все же… Меня до костей пронизывало раскаяние – от кончиков пальцев ног до языка.

Я вздрогнула, прогоняя остатки чудовищного сна, затем отбросила одеяло и вскочила на ноги.

Глава 12