Королевство шипов и роз

— Да что ты понимаешь в жизни? В любви? — выдохнула Неста. — Полудикарка, которая только и умеет раздавать приказы днем и ночью. Продолжай в том же духе, Фейра. А знаешь, чем это кончится? Ты проживешь свою жизнь рыская по лесам, и потом никто о тебе даже не вспомнит.

Неста стремительно вышла из комнаты. Элайна поспешила следом, пытаясь утешить сестру. Дверь за ними шумно захлопнулась, от порыва ветра звякнули миски на столе.

Эти слова я уже слышала от нее. Неста повторяла их лишь потому, что в первый раз они ощутимо задели меня. Вообще-то, и сейчас обжигали.

Я приложилась к щербатой кружке. Вода успела остыть. Скамейка под отцом скрипнула. Я сделала еще глоток и сказала отцу:

— Урезонил бы ты свою старшую дочку.

Отец разглядывал подпалину на поверхности стола.

— Что я могу сказать? Если это любовь…

— О чем ты говоришь? Не может это быть любовью. Во всяком случае, не со стороны Тимаса. И не со стороны его убогой семьи. Я видела, как Тимас относится к другим деревенским девчонкам. Ему от Несты нужна вовсе не рука и уж тем более не сердце, а…

— Надежда нужна нам не меньше хлеба и мяса, — перебил меня отец. Глаза его вспыхнули, что бывало очень редко. — Без надежды нам не выдержать. Не отнимай у нее надежду. Пусть Неста надеется на лучшую жизнь. На лучший мир.

Сжав кулаки, я встала из-за стола. Мне хотелось убежать, но куда? В хижине всего две комнаты. Мой взгляд снова упал на выцветшую гирлянду наперстянки, тянущуюся вдоль кромки стола. Внешние колокольчики цветков уже потрескались и сильно потускнели. Нижняя часть стебля вообще стерлась. Через несколько лет сотрется и вся гирлянда, как будто ее и не было. Как будто не было и меня, ее создательницы.

— Нет никакого лучшего мира, — возразила я, сурово глядя на отца.

Глава 3

Снег на дороге, что уводила из нашей деревни, был утоптан. Проезжающие телеги и лошади оставляли на нем следы, в основном черные и коричневые. Неста и Элайна недовольно цокали языками и морщились, вынужденные то и дело огибать комья грязи и навозные кучи. Я знала, почему обе сорвались с места. Едва увидев, как я укладываю в заплечный мешок выделанные шкуры, сестрицы мигом оделись и молча увязались за мною.

Мои вчерашние слова их обидели. А поскольку обе не желали со мной общаться, я тоже замолчала. Между тем Неста все-таки проснулась рано утром и наколола дров. О причинах такого подвига я догадывалась. Она знала, что сегодня я продам шкуры и вернусь с деньгами. Так мы и шли по пустой дороге, которая вилась между заснеженных полей, направляясь в городишко.

По правде говоря, городишко этот был такой же деревней, только побольше. Все его каменные строения отличались унылой однообразностью. Белизна зимних оттенков лишь усугубляла эту одинаковость. Но сегодня в городишке базарный день, а значит сюда съедутся и сойдутся торговцы и покупатели, рискнувшие высунуть нос за порог.

На подходе к рынку в ноздри ударил дразнящий запах горячей пищи, приправленной специями, о которых я смутно помнила по раннему детству. Запах манил, дразнил, уговаривал. Элайна тихо скулила у меня за спиной. Пряности, солености и сласти были недосягаемой роскошью для большинства жителей нашей деревни. В первую очередь — для нас.

Если я выгодно продам шкуры, то, быть может, и раскошелюсь на что-то вкусненькое. Решив взбодрить этим моих капризных сестер, я обернулась, но не успела даже рта раскрыть, как на нас из-за угла вылетела молодая женщина в белесых одеждах. Просто чудо, что мы с нею не столкнулись в лоб.

— Да воссияет бессмертный свет над вами, сестры мои, — произнесла женщина, преграждая нам путь.

Неста и Элайна сердито цокнули языками. Я чуть не застонала от досады: только этих сладкоголосых не хватало! «Дети благословенных». И принесло же их как раз сегодня, чтобы в базарный день одинаково мешать и злить продавцов и покупателей. Старейшины городишки не жаловали эту публику, пускали на два-три часа, а потом выпроваживали. Само присутствие фанатичных глупцов, которые все еще поклонялись верховным фэйским правителям, настораживало и раздражало людей. Мне стало противно. Когда-то фэйская знать правила и людьми, но богами они не были, да и правление их не отличалось добротой.

Женщина простерла к нам белые, с легким голубоватым оттенком руки — в знак приветствия. На одной руке у нее красовался браслет с колокольчиками из настоящего серебра. Колокольчики тихо позвякивали.

— Найдется ли у вас несколько свободных минут, дабы выслушать слово благословенных?

Приверженка оказалась совсем молодой. Возможно, ровесница Несты.

— Не найдется, — с язвительной ухмылкой ответила ей Неста и локтем пихнула Элайну, чтобы та не разевала рот. — Некогда нам.