Королевство Сибирское (СИ)

  - Книги - особенная страсть Татьяны Григорьевны, с мониторов она не любит читать, глаза быстро устают. А ещё - в бумажных книгах особый дух, она и меня научила их любить. Когда открываешь книгу, испытываешь ни с чем не сравнимое трепетное чувство, её запах, аромат, настроение, особенно если она старинная, напечатана на плотной, пожелтевшей от времени бумаге, с великолепными иллюстрациями. Она завораживает прежде, чем узнаёшь, что там написано! Вы когда-нибудь читали бумажные книги?

  Таня отрицательно кивнула головой, Матвей Юрьевич не ответил, терпеливо ожидая продолжения разговора, впрочем, Игоря Сергеевича вполне устроила реакция одной Тани.

  - Возможно, вы никогда не обратите внимания на скромный шедевр, затерявшийся среди аннотаций броского хлама. А бумажную книгу можно перечитывать снова и снова, всякий раз открывая что-то новое, постигая новую глубину смыслов!

  Они вошли в огромную библиотеку, которая в высоту занимала оба высоких этажа, и стелажи с книгами поднимались до самого потолка. Между ними, на широких деревянных колёсах, стояли передвижные лестницы, на уровень верхних стелажей можно было подняться в корзине лифта, которая бесшумно скользила по тросам по всей библиотеке, управляемая вручную изнутри деревянными рычагами и кнопками. Эту корзину, сделанную по древним чертежам, хозяин с гордостью продемонстрировал гостям, даже предложил прокатиться.

  Аскетизма, так любимого хозяйкой, здесь не наблюдалось, напротив, всё поражало изысканной роскошью, мягкий ковёр с витиеватым узором, устилал пол, ноги в нём утопали, и сидеть с книгой можно было прямо на нём.

  Деревянные стелажи располагались в несколько рядов, на расстоянии полутора метров друг от друга. На стенах висели медные светильники в форме ангелов, держащих в руках подсвечники, все разные, настоящие шедевры. В центре стоял большой круглый стол, вокруг него чёрный кожаный диван, мягкий и удобный. Высоту стола можно было регулировать. На нём лежал компьютер.

   Игорь Сергеевич всё время беспрерывно говорил:

  - Мы много времени провели здесь с Татьяной Григорьевной. Она очень интересная личность, настолько, что некоторая странность и даже угрюмость характера ей легко прощается, гениям прощается всё только за то, чтоб быть с ними рядом и дышать, так сказать, одним воздухом! Тем более, что она никогда не докучала, а когда её посещало вдохновение, то молча уходила в свою лабораторию, и никто не смел её побеспокоить! Она настаивала на том, чтоб даже если она в ней умрёт, а тело замумифицируется, то пусть это станет её могилой! А могилы, как правило, не принято вскрывать, только по просшествии веков.

  - И сколько времени она могла там находиться? - спросила Таня.

  - Как-то её не было полтора месяца. Признаться честно, нам становилось с каждым днём всё страшнее и тоскливей. Но когда вышла, то оказалось, что замкнутое пространство никак на ней не сказалось! Наоборот, она даже выглядела посвежевшей! Вышла, успокоила нас, и с тех пор мы больше не волнуемся, ну, или почти не волнуемся. Вот такая непостижимая личность! Я даже не представляю, что смог бы пробыть в её лаборатории даже неделю, чтоб не сойти с ума! Как-то она просила меня ей помочь, мы проработали с ней два дня, и для меня это было большим испытанием!

  - Мы можем осмотреть лабораторию? - спросил Матвей Юрьевич, - я хотел сказать, что мы обязательно её осмотрим, даже если придётся взрывать дверь, однако, хотелось бы обойтись без таких сложностей.

  - Разумеется! Нет никаких сложностей, ключом я располагаю, если желаете, прямо сейчас и спустимся!

  Он повёл следователей из библиотеки в подвал.

   Дверь в лабораторию представляла собой вход в бункер, который мог выдержать длительную осаду врага, и даже ядерную катастрофу. Игорь Сергеевич приложил к замочной скважине печать, всё время висевшую у него на поясе, на платиновой цепочке, и представлявшую собой деревянную ступку с витиеватым оттиском на платиновом основании. Дверь, толщиной двадцать сантиметров, медленно отодвинулась, обнаружив тёмный проход и спуск вниз по узким каменным ступеням. Таню пробрал озноб, если запереть их в этом бункере, то никто никогда не узнает, что с ними произошло, даже с просшествием веков. Она украдкой взглянула на Матвея Юрьевича, однако, на его невозмутимом лице не читалось, что он думает? Таня тоже не подала виду, что боится. Игорь Сергеевич включил свет, стало видно, но от того не менее жутко, скорей наоборот, свет только давал полное представление о том, в каком неприятном месте они оказались. Спускаться пришлось, осторожно ступая по узким каменным ступеням, не менее трёх этажей вниз, лестница скользила по спирали, с каждой ступенькой воздух становился всё гуще от инфернального страха. Таня замыкала шествие и постоянно думала, что сейчас они, наконец, преодолеют спуск, и окажутся в банальном тусклом помещении, страх, который сейчас пробирал до костей, покажется сродни детскому испугу темноты.

  - Какая неприятная лестница, - сказала она, - надеюсь, мы скоро будем на месте?