Королевство слепых

Георг Оливер Смит Королевство слепых

^{© George O. Smith — «The Kingdom of the Blind», 1947}

Глава 1 Амнезия!

Доктор Поллард, психолог, выглядел озадаченным.

— Такое случалось и раньше, — заметил он.

— Слишком часто, — сказал директор лаборатории.

Доктор Поллард кивнул в знак молчаливого согласия. Он повернулся лицом к хорошо одетому мужчине, развалившемуся в кресле перед ним, и спросил:

— Вы никогда не слышали о Джеймсе Форресте Кэрролле?

— Нет, — ответил тот.

— Но вы и есть Джеймс Форрест Кэрролл.

— Нет.

Директор лаборатории пожал плечами.

— Ничего не понимаю, — сказал он. — Могу ли я что-нибудь сделать?

— Вы ничего не можете сделать, Мэйджорс. Как и в случае с другими пациентами, у этого пациента почти полная амнезия. Память полностью отшибло. Даже привычная речь ограничена гортанными односложными звуками и мычанием.

Джон Мэйджорс покачал головой, отчасти из жалости, отчасти из-за того, что случилось такое несчастье.

— Он был прекрасным человеком.

— Если всё пойдёт по обычной схеме, он никогда больше не будет выдающимся человеком, — продолжил доктор Поллард. — Уровень интеллекта снизился со ста восьмидесяти до примерно семидесяти. Это тяжело принять — для его друзей и коллег, конечно. Он будет одинок в этом мире, пока мы не сможем подтянуть его знания до того низкого уровня интеллекта, который у него есть сейчас. Ему придётся завести новых друзей, потому что старые покажутся ему скучными, и он не поймёт их. Его семья…

— Семьи нет.

— Никого? Такой здоровый экземпляр, как Кэрролл, в тридцать три года? Ни жены, ни подружки, ни ребёнка? Вообще никаких родственников?

— Только дяди и кузены, — вздохнул Джон Мэйджорс.

Психолог покачал головой.

— Друзья из женщин?

— Несколько, но недостаточно близких.

— Может быть, дело в этом? — задумался психолог.

Затем он сам ответил на свой вопрос, заявив, что в других случаях тоже не было супругов или близких родственников.

— Я собираюсь отказаться от изучения излучения Лоусона, — серьёзно сказал Мэйджорс. — За последние пять лет у меня заболели четыре лучших специалиста. Этот недуг, похоже, протекает по определённому сценарию. Насколько я знаю, такого не случается с людьми, которые занимаются другой работой. Только с теми, кто является верхушкой лаборатории Лоусона.

— Возможно, это просто разочарование, — предположил доктор Поллард. — Я понимаю, что излучение Лоусона сейчас изучено примерно так же хорошо, как и тогда, когда оно было открыто около тридцати лет назад.

— Почти, — устало улыбнулся Мэйджорс. — Однако вы не хуже меня знаете, что люди, поступающие на работу в лабораторию Лоусона, проходят тщательную проверку, чтобы убедиться, что разочарование не сведёт их с ума. Исследования — это изучение разочарований, а большинство учёных разочаровываются из-за постоянной невозможности получить что-то, не отдав за это что-то другое.

— Возможно, мне следует проверять их каждые шесть месяцев, а не каждый год, — предположил психолог.

— Хорошая идея, если это можно сделать, не вызывая у них излишних фобий.

— Я понимаю, что вы имеете в виду.

Мэйджорс взял с вешалки свою шляпу и вышел из кабинета врача. Поллард снова обратился к мужчине в кресле.

— Вы Джеймс Форрест Кэрролл.

— Нет.

— У меня есть доказательства.

— Нет.

— Снимите рубашку.

— Нет.

Это ни к чему не привело. Должен был быть вопрос, на который нельзя было ответить односложно.

— Вы снимите рубашку или мне сделать это силой?

— Ни то, ни другое!

Уже прогресс — с технической точки зрения.

— Почему вы отказываете мне в праве подтвердить вашу личность?

На это не последовало никакого ответа.

— Вы отрицаете моё право, потому что знаете, что у вас на груди, под мышкой, вытатуированы ваше имя, группа крови, дата рождения и номер в научном реестре.

— Нет.

— Да, и я знаю это, потому что видел татуировку.

— Нет.

— Вы не можете отрицать, что вас опознали по другим признакам. Рисунок сетчатки глаза, антропометрические данные, отпечатки пальцев, структура волос на голове?

— Нет.

— Я так и думал, что нет, — торжествующе произнёс доктор. — Теперь поймите, Кэрролл. Я пытаюсь вам помочь. Вы замечательный человек…

— Нет.

Это не проявление скромности, а повторение основного отрицательного ответа.

— Вы сейчас такой и были таким. Вы снова станете таким, когда перестанете бороться со мной и попытаетесь помочь. Почему вы хотите бороться со мной?

Кэрролл беспокойно заёрзал на стуле.

— Боль, — сказал он дрожащим от страха голосом.

— Где эта боль? — мягко спросил доктор.

— По всему телу.

Доктор задумался над этим. Снова та же картина — психотическое отрицание идентичности и страх боли при смутно осознаваемой идее возвращения. Поллард обратился к листам с записями, лежавшим на его столе. Джеймс Форрест Кэрролл был блестящим теоретиком и превосходным практиком.

В свои тридцать три года он обладал прекрасным здоровьем, получал удовольствие от жизни и был примерно таким же стабильным, как любой физик из длинного списка учёных и техников Солнечной системы.