Королевство Тени и Света

Я встаю со стопки книг и иду через комнату к зеркалу, завешенному тёмной тканью и паутиной. Как и летучие мыши, пауки завладели моим замком, всюду сплетая свою липкую паутину. На них служанки тоже жаловались.

Я сдираю завесу и смотрю на своё отражение. Возвышающийся, темнокожий принц Невидимых с вороными волосами и древними, холодными глазами глядит на меня. Чёрные крылья в размахе раскрываются на пять с лишним метров и величественно опускаются к полу, торс обнажён, остальное скрыто под линялыми рваными джинсами и армейскими ботинками.

Я устал прорезать рубашки и свитера, и в уединении своей цитадели ношу мало одежды. Татуировки неуёмно скользят под моей кожей, торквес извивается как живая змея вокруг горла, а глаза, некогда полыхавшие радужным огнём, некоторое время назад сменились отрешённым пронизывающим взглядом, сверкающим обломками черноты, синевы и кристального льда, как жестокий арктический ландшафт в морозных сапфировых сумерках. Мои глаза не совпадают с моим сердцем. Я понимаю, почему люди меня страшатся.

В этот раз, вместо того чтобы призвать для сотворения чар внутреннюю энергию, я приманиваю кусочек силы из почвы, чтобы восстановить в себе того мужчину, которым я был когда-то. Нежно. Приглашение, которому меня обучали как друида. Мы работаем вместе, земля и друиды. Мы не захватываем и не крадём.

В стекле отражается молодой шотландец, Кристиан МакКелтар.

Я смотрю на своё тело, поражаясь — и в зеркале, и без него, это снова я! Всё было так просто. Вот та сногсшибательная улыбка, которую любили девушки, лишённая настоящей смерти. Извечная лёгкая щетина на моём подбородке, которая не уходит, если я не бреюсь дважды в день, и тёмные волосы, собранные шнурком на затылке. Я уже не обладаю нечеловеческим ростом, снова метр девяносто, поджарый, мускулистый, с шестью кубиками пресса и янтарными тигриными глазами. Христос, я не видел этого мужчину много лет. Никто его не видел.

Я тянусь назад, чтобы прикоснуться к крыльям, сокрытым чарами. Их там нет.

«Ты всё ещё не научился творить чары, которые временно смещают твои крылья, позволяя удобно сидеть, да?» — спросила у меня Мак давным-давно.

— Теперь научился, — я не могу перестать улыбаться. У меня ушли годы на то, чтобы разобраться. Знание — это сила. Впервые с тех пор, как я превратился в принца Невидимых, я чувствую себя сильным, живым, твёрдо стою на ногах и не источаю смертоносной сексуальности принца фейри.

Я моргаю, ошарашенно глядя на своё отражение. Никакой смертоносной сексуальности принца фейри. С такими чарами я вновь нормальный мужчина (по крайней мере, насколько может быть нормальным ходячий друидский детектор лжи) с нормальным влиянием мужчины на женщину. Давно запретный плод больше не отравлен для меня — я снова могу трахаться! Я больше не убью любую женщину, к которой прикоснусь. Я могу обрушить бушующий ад целибата на женщину. Или на десять женщин. Я начал думать, что этот день никогда не настанет. Мой разум лихорадочно работает, пока я пытаюсь решить, где я могу найти ближайшее тёплое и готовое…

Ох, Христос, что это такое?

Я прищуриваюсь, глядя в зеркало, открывая свои чувства, однако это я лишь вижу, но не чувствую. Это существует… за пределами… недоступное ни фейри во мне, ни друиду.

Позади моего отражения нависает плотное чёрное облако, которое начинает потихоньку просачиваться ближе. Оно шириной примерно с размах моих крыльев, где-то полтора метра в высоту, и это не Тень; они все были уничтожены, когда была пропета Песнь. И это не фейри; мои охранные чары мощны, и никто не может войти в моё королевство.

Я резко разворачиваюсь, чтобы дать отпор, но бесформенное чернильное облако отступает назад и вверх, скрываясь в потолке. Хоть оно не имеет ни формы, ни лица, мне странным образом кажется, что оно… оценивает меня. Примеривается ко мне.

Оно исчезает так же внезапно, как и появляется.

Я жду, когда оно проступит вновь. Этого не случается, и я отмахиваюсь. Нынешние проблемы — это проблемы. Я отказываюсь потакать отсутствующим вещам. Сегодня праздник. Я больше не воюю с самим собой. Я больше не вынужден прятаться в своём тёмном и грозовом замке. Я снова могу заниматься сексом. Агония бессмертной жизни без интимности обесчеловечила меня намного сильнее, чем превращение в Невидимого. Я могу быть тёмным принцем. Но вот невозможность уложить женщину в мою постель в итоге превратила бы меня в монстра, которого я напоминаю внешне. Изоляция обесчеловечивает. Все мы, и герои, и злодеи, жаждем интимности, связи.

Я отбрасываю мысли беглого наваждения. Дрохечт — странное место. Возможно, что-то из того, что я принёс из своенравной библиотеки короля, содержало это существо, и если так, то оно появится вновь. Я узнаю его природу и разберусь с этим.