Королевство ведьм

— Представь, Глауд, наши южные враги, варварши, не брезгавшие каннибализмом, не тронули жителей, возделывающих поля. Лишь освободили своих сестёр и забрали припасы.

Конечно, это не сильно облегчило жизнь крестьянке и её семье, но они хотя бы остались в живых, одно лишь это для здешних диких мест являлось чем-то из рода фантастики. Также на Солнечной улице вновь произошёл инцидент: разбушевавшиеся воительницы из квартала знати, нажравшись, влезли в трактир, в котором наши соседки, Хорварды-коневоды, отмечали свадьбу старшей из своих дочерей. Вместо пожеланий счастья и прочего бухие в хламину стражницы оскорбили уважаемую на нашей улице семью, беспочвенно обвинив её в пособничестве рабам и прочих грехах. Изрядно подпитой соседке, отдавшей половину своей жизни во служение Империи, это не понравилось. Итог: завязалась драка, разумеется, на Сучьей улице, черни оказалось гораздо больше, и мерзавок стражниц, позорно раздев, отправили восвояси с голыми жопами. А наутро те вернулись с подкреплением: с личной гвардией бургомистра Тэгеноф.

Утро не успело осветить весь Тэтэнкоф, а те, блистая своими начищенными доспехами и кирасами, ощетинились против народа, который и должны по факту защищать. В стычке, когда стражницы попытались задержать старшую дочь Хорвардов, младшая без оружия встала между толпами, требуя порядка и спокойствия. Вот только кто-то из стражи бесцеремонно всадил девчушке арбалетный болт прямо в сердце. Вооружённые лишь палицами да ножами крестьяне под давлением стальных мечей и копий были вынуждены бежать, своими телами защищая последнюю из дочерей Хорвардов.

Больше тридцати безоружных осталось на мостовой со вспоротыми животами и глотками. Кулаками отбивая «виновницу» кровавого торжества, они думали, всё кончится тем, что их перережут. Вот только у улицы на этот вопрос был собственный взгляд. На выручку пришла гильдия убийц, считавшая Собачью улицу своей вотчиной. Она, используя личные внутренние ресурсы, а также поддержку местного населения, окружила главенствующую на улицах стражу, и кто знает, чем бы всё это закончилось, если б в небе не появились ведьмы.

Из городской гвардии в той бойне уцелело чуть больше трети, а на нашей улице освободилось почти половина домов. Повсюду были раненые. Зелья исцеления как по команде исчезли со всех прилавков: поговаривали, это личный указ местной властительницы, дабы все виновные в мятеже вымерли.

На фоне происходящего боявшаяся инспекции из столицы бургомистр Вигберт вела себя крайне необдуманно и глупо. Поначалу ослабившая финансовые цепи, она показалась мне весьма умной и расчётливой женщиной, но, как оказалось на самом деле, она совершенно другая. Вигберт уважала только грубую силу, точно такую же, что использовала и имперская семья в отношении других подконтрольных ей государств и народов. Запугивание, показательные расправы и зачистки самых влиятельных персон города. Если она не ослабит хватку, то с такой политикой в ближайшие годы ей будет некем править.

— Почему Эльга Бэтфорт не вступилась? — вспомнив о матери Брун, спросил я у Илвы, в ответ на что ведьма и воительница, на миг прервавшись, перевели на меня свои взгляды. За эти пару суток произошло слишком многое. И эта недосказанность начинала раздражать.

— Точно, ты ведь ещё не знаешь… — Взгляд старшей сестры показался мне крайне недобрым.

— Брун, почему твоя мать не вступилась за Хорвардов? Она ведь так же хорошо общалась с их семьёй, как и с нашей.

Тишину, воцарившуюся в покоях, прервала сама Брунхильда:

— Одна из наших, как мы считали, верных стражниц оказалась шпионкой бургомистра. — Тяжело вздохнув, ведьма замешкалась, не зная, стоит ли продолжать или нет.

— Бьянка, наш орёл не из тех, кто ведётся лишь на титулованных фазанов. — Усмехнувшись над собственной шуткой, толкнула Брун в плечо Илва. Лестные слова от Сигрид и уверения в том, что это всего лишь случайность, не заставили себя долго ждать.

Мать Брунхильды, Эльга Бэтфорт, обвинена в предательстве, измене престолу и заговоре против города и местной власти. Для столь громких заявлений хватило лишь одной информации о том, что женщина в своём доме-крепости прячет важного «свидетеля», тем самым не позволяя бургомистру избавиться от Хомы, которая грозила своими словами полностью уничтожить репутацию Тэгеноф, вслед за чем точно последовало бы восстание, не оставившее и камня на камне от некоторых аристократических семей, таких как Штольцгеры и Тэгеноф.

— Они лишили мою мать всех титулов. Лишь чудом успев забаррикадироваться в доме, она с верной нашему роду свитой, состоящей как из ведьм, так и из бывалых воительниц, держит оборону, — проговорив это, Бьянка, пряча взгляд, отвернулась. — Я больше не лордесса Брунхильда и теперь, стало быть, не заслуживаю твоего внимания. Та же Кэтингем, узнав о пробудившемся даре, с радостью возьмёт тебя в семью, в принципе, как и любой другой род. Мужчины везде ценятся, тем более те, в чьих сердцах плещется мана.