Королевы не плачут

- Я тоже не уверен, - с горечью произнес Филипп. - Как бы мне хотелось знать наверняка... Ах! - спохватился он. - Но почему твой отец не посвятил меня в свои планы? Ведь через год я становился совершеннолетним, и мы могли бы пожениться даже вопреки воле моего отца.. Черт! Тогда бы он поломался немного, но в конце концов признал бы меня наследником без этой семилетней волокиты. И сейчас мы бы уже владели всей Галлией и потихоньку прибирали бы к рукам Францию и Бургундию... Как глупо все получилось!

Изабелла опять вздохнула.

- Да, пожалуй, отец сглупил. Он дожидался твоего совершеннолетия, не предпринимая никаких шагов, все ждал, увенчается ли успехом заговор молодых гасконских вельмож, а когда стало известно о твоей женитьбе, об этом мезальянсе...

- Тогда я просто потерял голову от любви, - быстро перебил ее Филипп. - Я проявил обыкновенную человеческую слабость, поддался чувству - что недопустимо в нашем положении. А сопротивление отца и друзей лишь укрепило меня в намерении жениться на Луизе. Другое дело, будь мы с тобой помолвлены, путь даже тайно - тогда бы все сложилось иначе.

- Да, - с грустью согласилась Изабелла. - Тогда бы все сложилось иначе. Особенно для меня... Узнав о твоей женитьбе, отец ужасно разозлился - и больше на себя и на меня, чем на тебя. Он упрекал себя за излишнюю осторожность и благодушие, а меня - за то, что, взрослая девушка, не смогла соблазнить такого сопливого юнца, как ты. - Она нервно хихикнула. Вот так-то. Поначалу отец собирался потребовать от Святого Престола, чтобы твой брак был признан недействительным, затем передумал, плюнул на все и выдал нас с Марией замуж. - Снова вздох. - Он предложил мне выбрать, за кого я хочу пойти - за кузена Фернандо или за этого... брр! - Она содрогнулась.

- И ты выбрала Филиппа Французского?

- Д-да...

- Но почему его, а не Фернандо? Потому что он наследник престола?

- Нет, вовсе не потому. Я поступила так из-за тебя. Ведь женившись, ты уехал в Кастилию - а я не желала больше встречаться с тобой. Тогда я возненавидела тебя, я готова была тебя задушить... Если бы только я знал а...

Филипп запечатал ее рот поцелуем. Он уже раз слышал подобные откровения от Амелины и не хотел услышать их вновь от другой женщины.

- Прошлого не вернешь, дорогая. Хватит горьких воспоминаний, давай займемся настоящим. Пойдем в спальню, у нас очень мало времени.

Изабеллу прошибла мелкая дрожь.

- Филипп... милый...

- Ты не хочешь? - удивленно спросил он. - Уже передумала?

Она напряглась и побледнела.

- Нет-нет! Я... хочу, но... Только не надо спешить. У нас еще полтора часа... даже больше... Прошу тебя, не спеши. Пожалуйста...

Филипп нежно прикоснулся ладонями к ее бледным щекам.

- Тебе страшно?

- Д-да...

- Ты так боишься прелюбодеяния?

- Нет... нет... Я... Я боюсь...

- Ты боишься вообще заниматься любовью?

Изабелла всхлипнула - раз, второй, третий...

- Да разве я когда-нибудь занималась любовью?! - истерически выкрикнула она и разразилась громкими рыданиями.

Филипп не пытался утешить ее. Он понял, в чем дело, и решил, что сейчас самое лучшее - дать ей выплакаться вволю.

Наконец Изабелла успокоилась и, то и дело шмыгая носом, заговорила:

- Мой муж - грязное, отвратительное, похотливое животное. Меня тошнит от одного его вида. Он... он... Каждый раз он попросту насилует меня. Он настоящий изувер! Он делает мне больно... - Она прижала голову Филиппа к своей груди. - Боже, как мне больно! В первую ночь, когда я увидела его... это... его раздетого - я упала в обморок... а он... он пьяный набросился на меня. и... - Ее затрясло от нового приступа рыданий.

С глаз Филиппа тоже потекли слезы.

- Потерпи, милая, - захлебываясь, говорил он. - Потерпи немного. В следующем году я стану соправителем Галлии, и тогда объявлю Франции войну. Пора уже кончать с существованием нескольких государств на исконно галльских землях - я соберу их воедино и возрожу Великую Галлию, какой она была при Хлодвиге. Я освобожу тебя от этого чудовища, любимая, а его самого упеку в монастырь.

Изабелла мигом утихла.

- Это правда?

- Клянусь, я избавлю тебя от него...

- Нет, нет, я не о том спрашиваю. Ты назвал меня любимой - это правда?

- Истинная правда.

- А как же тогда Бланка? А твоя кузина Амелия? А Диана Орсини?

Филипп вздохнул.

- Вы мне все дороги, Изабелла. Я всех вас люблю, даже не знаю, кого больше. - Он положил голову ей на колени. - Я закоренелый грешник и ничего не могу поделать с собой. Но, думаю, господь простит меня. Ведь он все видит и все понимает. Он знает, что мною движет не похоть, но любовь; что я всей душой люблю каждую женщину, которой обладаю. Жаль, что сами женщины не хотят этого понять и не могут простить меня.