Королевы Привоза

Исписанные четким почерком листки пахли сыростью и плесенью. Сохранились они плохо – кое-где буквы уже потекли, некоторые страницы с трудом читались. В одном месте папку погрызли мыши. К счастью, на тех листках, которые объели наглые зверьки, не было ничего, кроме детального плана Ланжероновской и самого дома, а все это не представляло особого интереса. По крайней мере, такого, как полицейский протокол. Володя еще раз посмотрел на год, который стоял на папке, взятой им наугад, – 1895-й.

Со все возрастающим интересом Сосновский прочитал подробности зверского убийства известной в городе хозяйки публичного дома по прозвищу Роза Шип, которое произошло тогда в Одессе. С первых же страниц протокола осмотра тела (вернее, его частей, того, что нашли в комнате хозяйки борделя) он просто не поверил своим глазам! Мертвый младенец. И тело было расчленено в точности так, как в их случае. Это была просто неслыханная удача!

Володя не мог просто так отказаться от ценной папки. А потому, засунув ее под отвороты пальто, решил прихватить с собой. Конечно, это было преступлением, и преступлением серьезным. Но Володя резонно рассудил, что по нынешним временам никто отсутствия папки даже не заметит. Тем более, что валялась она буквально на полу, под кучей других бумаг.

Ведь он мог обнаружить эти документы не сразу, а дней, скажем, через десять. Мог вообще не обнаружить. И то, что он сразу увидел эту папку, Сосновский посчитал неожиданным подарком судьбы.

Отодвинув решительно бумажные груды и поплотнее запахнувшись, Володя быстро покинул помещение архива, не забыв улыбнуться на прощание прыщавой девице.

Таня не поверила своим глазам, когда, открыв дверь квартиры, обнаружила на пороге Сосновского, державшего в руках старую потрепанную папку из бывшего полицейского архива. В комнате он с радостью швырнул ее на стол.

– Вот, убийство Розы Каймановой! – гордо возвестил Володя. – Она же Роза Шип – хозяйка борделя на Ланжероновской. 1895 год. Убийство этой дамочки точь-в-точь соответствует нашим убийствам.

Таня принялась читать. Читала она быстро, и Володю обрадовало выражение ее лица, когда она положила в папку последний листок протокола. Это было для него настоящим комплиментом!

– Невероятно! – Таня была потрясена. – Как ты умудрился это найти?

– Ну… были кое-какие догадки. Все-таки я бывший полицейский, – покривил душой Володя. – Ты ведь заметила главное? Убийцу не нашли!

– Да, – кивнула Таня, – это наш убийца. Он вышел тогда, скрылся от полиции и убивает сейчас, в 1919 году. Судя по прошедшему времени, это человек среднего возраста или даже пожилой.

– Седой кавалер Дуньки-Швабры… – предположил Володя.

– Да, очень на то похоже, – снова кивнула Таня, – и это обиднее всего, потому что слишком уж бросается в глаза. Обидно, что так просто. Я, честно говоря, ожидала чего-то другого. Но может быть и так…

– Ты обратила внимание на то обстоятельство, что и банкира, и горничную Роза Шип отправила от дверей своих апартаментов, не впустив их внутрь? Это может означать, что она знала: внутри ее кто-то ждет.

– Но как она узнала об этом за секунду, если вела к себе банкира? – задумалась Таня. – Значит, до того не знала?

– Записка, – предположил Володя, – записка на ручке двери или приколотая на дверь, которую она успела схватить до того, как заметил банкир.

– Возможно, – согласилась Таня, – в этом случае убийца был не только ее знакомым, но и важным для нее человеком, если ради него она отправила назад богатого банкира.

– Любовь, – хмыкнул Володя, – что для женщины может быть важнее всего? Сколько ради этой самой любви делается женщинами глупостей – страшно сказать! Особенно, если в те годы наш седой убийца был молод и красив.

– Много глупостей, – согласилась, усмехнувшись горько, Таня. – Женщины так устроены, что нам нужна любовь, а потому нас очень легко обмануть.

– Опять получается – кавалер Дуньки, – сказал Володя. – А сводню твою он мог убить потому, что она знала его лично и догадалась, что это он убил Дуньку. А мертвых младенцев оставляет рядом с трупом потому, что псих. Как тебе версия?

– Ты обратил внимание на одно важное обстоятельство? – Не отвечая на вопрос Володи, задумчиво сказала Таня. – Оно есть и в нашем убийстве! Осколки фарфора под дверью Розы Шип. И в нашем случае – тоже крошки фарфора на коже. Что бы это могло значить?

– А ты обратила внимание на то, что тогда предположил судебный следователь? – парировал Володя. – Он предположил, что это осколки статуэтки или вазы, потому что они были расписаны красками.

– Ну да, – сказала Таня, – ведь статуэтку или вазу проще искать, чем непонятно что. Только почему они не нашли?

– Непонятно, – Володя пожал плечами, – и никого не арестовали за убийство. Хотя бы по подозрению…

– Наш убийца умеет прятать концы в воду, – усмехнулась Таня. – Вспомни, ведь у нас на него тоже ничего нет! Ладно, спасибо за папку. Что делаем дальше?

– Я подумываю наведаться в тюрьму, – ответил Володя, – порыться там в архивах. Вдруг что найду…