Короли анархии (ЛП)

Я начал завязывать галстук вокруг шеи, но потом передумал и с этим, отбросив его в сторону и оставив несколько расстегнутых пуговиц, чтобы часть моих чернил осталась на виду. Я не собирался притворяться во время этого. Я хотел жениться на своей девушке по-настоящему, не только ради ее безопасности, я хотел дать ей настоящую версию меня для этого.

Миссис Пресли снова появилась с широкой улыбкой и поспешила занять свое место за органом, а отец Бернард жестом пригласил меня встать перед ним. На всякий случай я выбрал местечко в шести футах от него, а миссис Пресли положила пальцы на клавиши органа и заиграла традиционный свадебный марш.

Мое сердце бешено колотилось в груди, когда я обернулся на белую вспышку, привлекшую мое внимание, и увидел Татум, стоящую в дальнем конце прохода, одетую в облегающее белое кружевное платье, которое ниспадало длинным шлейфом позади нее.

Она даже приколола к волосам вуаль, и прозрачная ткань, скрывавшая от меня ее лицо, вызвала у меня сильное желание сорвать ее к чертовой матери и заглянуть в ее большие синие глаза.

Она пошла по проходу, пока я боролся с желанием схватить ее и заставить двигаться быстрее, пожирая ее глазами и облизывая губы, любуясь тем, как материал облегает ее изгибы.

Когда она наконец добралась до меня, я шагнул вперед и откинул вуаль, чтобы посмотреть на нее сверху вниз.

Татум прикусила губу, когда посмотрела на меня, и я знал, что ухмыляюсь ей, как самый дерзкий ублюдок, когда-либо украшавший планету присутствием моих гигантских яиц, когда священник начал зачитывать обеты.

Я уделил им только половину своего внимания, и Найл крикнул ему, чтобы он сделал сокращенную версию, что рассмешило Татум. Но мои уши достаточно быстро навострились, когда пришла моя очередь произносить перед ней свои клятвы, хотя, возможно, я не совсем точно произнес их так, как он мне велел.

— Я, Киан Лиам Роско, беру тебя, Татум Риверс, в жены. Я обещаю быть твоим и только твоим, заставлять тебя смеяться и улыбаться и кончать так часто, что тебе никогда не захочется вылезать из моей постели. Я буду защищать тебя от любого, кто когда-либо попытается причинить тебе боль, с яростью безумца и точностью мясника, и я умру за тебя, даже если тебе не придется просить. Я не знаю, как любить кого-то, детка, поэтому я просто обещаю отдать тебе всего себя, каждую темную, разрушенную, испорченную частичку любым способом, каким ты этого захочешь. И я клянусь, что мое сердце никогда не будет биться для другой женщины так, как оно бьется для тебя. — Я надел кольцо, которое уже подарил ей, на ее палец во второй раз за сегодняшний день, и взгляд, которым она одарила меня, заставил весь мой мир вращаться вокруг нее. Каждое слово, которое я сказал ей, было правдой, и даже если все это могло быть незапланированным и более чем безумным, я точно знал, что никогда не пожалею о том выборе, который мы сделали.

Татум потянулась ко мне, когда я закончил говорить, обвивая руками мою шею, хотя она и не собиралась этого делать, и я ухмыльнулся ей, поймав за талию и притянув ее тело вплотную к своему. Но я не поцеловал ее, пока нет. Я тоже хотел услышать это от нее и хотел, чтобы наш следующий поцелуй решил нашу судьбу.

— Я, Татум Риверс, беру тебя, Киан Лиам Роско, в мужья, — начала она, и я клянусь, что звук этих слов, слетевших с ее губ, уже чертовски приковал меня к ней. — Я обещаю выстоять с тобой во всей тьме, которую этот мир бросает на нас, и полностью отдаться тебе. Я буду бороться за тебя и с тобой, и я надеру тебе задницу, когда ты этого заслуживаешь. И когда ты будешь поклоняться мне своим телом, я буду поклоняться тебе в ответ. Я никогда не думала, что свяжу себя браком с каким-либо мужчиной, поэтому для меня имеет смысл соединиться с монстром. Мое сердце бьется для тебя так, что я чувствую себя живой, и я обещаю заставлять тебя чувствовать себя живым каждый день, который мы проведем вместе.

Я не стал ждать разрешения священника, чтобы поцеловать мою девушку, я просто схватил ее и поцеловал с такой жестокой интенсивностью, что не осталось места ни для дыхания, ни для мыслей, ни даже для гребаных молитв. Я завладел ею своими губами и поцеловал с такой глубиной, с какой мы давали друг другу это тайное обещание. Я уже знал, что для меня нет пути назад, когда дело касалось ее, но теперь я поклялся в этом и перед всем миром.

Когда мы наконец оторвались друг от друга, Найл начал кричать и хлопать в ладоши, делая бесчисленные фотографии на свой телефон и выглядя как маньяк, которым я его и знал.

Мы расписались в брачной книге, и отец Бернард подарил нам шикарное свидетельство о браке, которое я собирался повесить на почетное место над своей кроватью, чтобы каждый раз, когда я трахал ее в ней, я мог смотреть на него и видеть те слова, которые говорили, что она принадлежит мне.