Короли анархии (ЛП)

— Это в значительной степени подводит итог, кому из нас пришла в голову эта идея, детка, — сказал Киан, посмеиваясь.

— Сэйнту, — сказала я просто, не задавая вопроса.

— Очевидно, — прорычал Монро, его рука коснулась моей, и по моей коже пробежал электрический ток.

Киан рассмеялся громче.

— Я люблю этого неуравновешенного ублюдка.

Блейк остановился, когда мы достигли тропинки, огибавшей озеро, и я поняла, что он смотрит на него, напрягая мышцы.

— Разве это не развеселило тебя, брат? — Позвал Киан, подводя меня к нему. Я посмотрела на Киана с вопросом в глазах.

— Что случилось? Что я упускаю? — Спросила я, подходя к Блейку.

— Сегодня день рождения его матери, — объяснил Сэйнт без эмоций в голосе. Но я догадалась, что он показал, что ему не все равно, устроив тщательно продуманный смертельный поединок для своего друга.

— О, — выдохнула я, мое сердце сильно сжалось в груди. Я взяла Блейка за руку, сжимая. — Я не знала.

— Я не говорил, — возразил он, глядя на меня и пожимая плечами, но боль в его глазах невозможно было не заметить.

— Мне очень жаль, — выдохнула я.

— Это не твоя вина, Золушка, — сказал он, притягивая меня ближе.

— Ты можешь поцеловать мою жену, если хочешь, — серьезно сказал Киан, прижимая руку к спине Блейка.

— Киан, ты не можешь давать на это разрешения, — прорычала я, свирепо глядя на него. Монро бросил на него недовольный взгляд, который заметила только я. Мне действительно нужно было прояснить этот момент раз и навсегда.

— Как твой муж, я позволю себе не согласиться, — просто сказал Киан, и Сэйнт метнул в него кинжалы, не то чтобы он когда-либо проявлял инициативу в этом, так что я не знала, почему это так сильно беспокоило его.

— Может, я и твоя жена, но я решаю, кого я целую, а кого нет, — твердо сказала я, приподнимаясь на цыпочки и подставляя свои губы Блейку. Киан встал между нами, притягивая меня обратно к своей груди, и рычание вырвалось у меня, когда я приготовилась драться с ним.

— Это не смешно, Киан, — прорычал Блейк, протягивая руку и беря меня за руки, пытаясь вырвать из его хватки.

— Послушай, ты можешь поцеловать ее. Просто знай, что я разрешаю это. В качестве подарка, — сказал Киан, ухмыляясь, как придурок, и я ткнула его локтем в живот, когда он отпустил меня, толкая в объятия Блейка.

— Пойдем, Блейк, пойдем прогуляемся. — Я схватила его за руку, оттаскивая от остальных, и была уверена, что услышала, как Киан сказал, не за что, когда я уходила, поэтому я показала ему средний палец через плечо.

Мы шли молча, любуясь тихим плесканием озера у берега. Воздух был немного теплее, в нем чувствовалось обещание весны, а небо было ярко-голубым, которое медленно начинало бледнеть с наступлением сумерек.

Каждый из нас понимал боль другого на глубоком уровне. Я знала, что он не хотел зацикливаться на смерти своей мамы, но мне стало интересно, не захочет ли он вместо этого поговорить о хороших временах.

— Какой она была? — Я спросила его. — Твоя мама?

Он глубоко и медленно вздохнул.

— Она была… полна жизни. В ней всегда было столько энергии. Мой папа иногда бывает капризным ублюдком, но как только она входила в комнату, она поднимала настроение всем. Особенно ему. Просто у нее была одна из тех ярких личностей.

— Как и ты, — прокомментировала я, и он нахмурился, глядя на меня.

— Я не думаю, что я такой, — пробормотал он.

— Тогда ты неправильно видишь себя. Ты заставляешь меня смеяться по пятьдесят раз на дню, Блейк. Твоя улыбка подобна… подобна лучу света. Ты всегда знаешь, как подбодрить меня или просто сделать день ярче, просто будучи собой.

— Ты так думаешь? — с надеждой спросил он.

— Я знаю, — твердо сказала я, сжимая его пальцы. — Ты только недавно прошел через кучу дерьма, ты все еще не оправился.

— Наверное, — вздохнул он. — Иногда мне кажется, что я вернулся к себе прежнему, но в половине случаев это все еще похоже на притворство.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — мягко сказала я, и мое сердце упало. — Иногда я беспокоюсь, что люди подумают обо мне, если я позволю себе быть счастливой. Как будто это означает, что я не думаю о нем, если продолжу двигаться дальше. Но это не так, я не думаю, что когда-нибудь смогу оправится от чего то подобного. Это оставило во мне рану, которая всегда будет открыта… просто реже, чем это было вначале.

— Да, это… именно так и есть. Такое ощущение, что быть счастливым — это предательство по отношению к ее памяти, — прорычал он.

— Она бы хотела, чтобы ты был счастлив, — пообещала я, чувствуя его боль так же сильно, как и свою.

— Наверное, — пробормотал он. — В основном мне просто нравится отвлекаться от этого. — Он полез в карман куртки, достал две миниатюрные бутылочки рома и протянул одну мне. — Хочешь? — Он открутил крышку с одной и осушил ее двумя глотками.

Я рассмеялась.

— Где, черт возьми, ты это взял?