Короли анархии

— Дыши, Блейк, — скомандовал Сэйнт, печатая на своем чертовом компьютере, как будто мир, который мы знали, не горел у нас на глазах. Как будто он действительно верил, что сможет найти выход из этой ситуации.

— Я знал, что это случится, — прорычал я, все еще нарезая дорожку на ковре, пока говорил, не в силах остановиться. Мне казалось, что если бы мое тело больше не находилось в движении, то каждый атом во мне мог бы просто оторваться друг от друга, просто чтобы избежать этой сокрушительной боли, которая поглощала меня.

— У Киана есть шансы оправиться от этого, — спокойно сказал он. Слишком, блядь, спокойно, как будто он был существом без сердца или души. И если бы я действительно верил, что он заботится о нас так мало, как кажется, то я бы сам выбил из него все дерьмо, но я знал, что именно так действует Сэйнт. Чем больше его тело требовало от него эмоциональной реакции, тем больше обусловленности, через которую его заставил пройти отец, заставляло его замыкаться в себе. Когда Сэйнт был смертельно спокоен, его лицо превращалось в непроницаемую маску, а слова — в холод и расчетливость, на самом деле именно тогда он был ближе всего к тому, чтобы сломить себя. Это было похоже на затишье перед бурей. — Он мужчина, в возрасте от шестнадцати до двадцати пяти лет, в анамнезе у него не было сердечных или респираторных заболеваний, он сильный, подтянутый и здоровый. Вместо широко разрекламированного показателя смертности в шестьдесят три целых четыре десятых процента, у кого-то из его группы на самом деле есть всего лишь сорок семь целых девять десятых процента шансов умереть от этого вируса.

— Всего лишь?! — Я взревел, теряя самообладание в сотый раз за сегодняшний день, и Монро поднялся с дивана, двигаясь, чтобы перехватить меня, когда я бросился к двери Киана. — Если это так чертовски мало, то я хочу быть там с ним, — потребовал я. — Я хочу встретить свою судьбу рядом с моим братом и уйти с ним, если он оставит меня.

— Не будь идиотом, — прошипел Сэйнт, когда тоже поднялся на ноги и зарычал на меня, встав плечом к плечу с Монро, чтобы преградить мне путь. — Вероятность смерти в сорок семь и девять десятых процента никоим образом не является хорошей вероятностью, и ты это знаешь. Я просто констатировал тот факт, что его шансы выше, чем обнародованные средние показатели. Ты действительно так боишься своего собственного горя, что рискнешь заставить всех нас страдать из-за тебя, если заразишься и умрешь от этого? Что, если Киан выживет только для того, чтобы обнаружить, что он передал это тебе и убил тебя? Ты хочешь возложить это бремя на его голову?

Я решительно стиснул зубы и сделал еще один шаг в сторону комнаты Киана, но руки Монро обхватили меня, прежде чем я смог продвинуться дальше.

— Это ему не поможет, — настаивал Монро, оттаскивая меня на шаг назад. — Если дать ему повод беспокоиться о тебе, это только будет означать, что он менее сосредоточен на борьбе с этой тварью. Ты этого хочешь?

Мое сердце бешено колотилось, а боль, пронзившая мое тело, была невыносимой, пока я пытался сделать вдох. Я тяжело и быстро глотал воздух, неделя, предшествовавшая смерти моей мамы, прокручивалась в моей голове. Я сделал ей три видеозвонка, и только в одном из них был какой-либо реальный разговор. После этого врачи сделали так, чтобы мы могли попрощаться дважды. Это было жестоко само по себе. После первого раза я был раздавлен, ожидая худшего и страшась звонка с сообщением, что это случилось. Но потом она пережила эту ночь, и на следующую тоже, они сказали нам, что она боролась, и я был настолько глуп, что поверил, что она победит. Когда они подключили видео во второй раз, я искренне верил, что она будет там, сидя в постели, рассказывая нам, как дерьмово она себя чувствует, и обещая скоро вернуться домой. Вместо этого они сообщили нам, что это действительно конец, и я сидел рядом с отцом, его рука так крепко сжимала мою, что казалось, мои кости вот-вот переломятся, когда мы смотрели, как она делает свой последний, затрудненный вдох и погружается в забытье.

— Я не могу пройти через это снова, — выдавил я, глядя в конец коридора в сторону комнаты Киана и перестав бороться с хваткой Монро на мне.

По крайней мере, с ним была Татум, которая заботилась о нем, обнимала его, показывала ему, что его любят, пока он боролся за свою проклятую жизнь. Моя мама была совсем одна.

Я все еще не был уверен, правильно ли мы поступили, не отправив его в больницу, но я знал так же хорошо, как и другие, что реального лечения от вируса «Аид» не существует.

Сэйнту удалось добиться, чтобы нам прислали рекомендованные стероиды и обезболивающие, и он консультировал Татум по поводу ухода за Кианом на дому восемь раз в день, и мы все согласились, что ему лучше здесь, под пристальным вниманием, чем в переполненной больнице.