Короли анархии

— Кое-что, чего я бы хотел не делать, — ответил я, собираясь сделать звонок, который, как я поклялся, никогда не сделаю. Но все клятвы и заявления ни хрена не значили, если они подвергали риску мою девочку и, если они могли равняться смерти моего брата.

— Ты никому не можешь рассказать о нас, — прорычал Монро, хватая меня за запястье железной хваткой, как будто собирался вырвать у меня мобильный телефон.

— Я и не собираюсь, — сказал я, вырывая свою руку из его захвата. — Я сохраню твой маленький секрет, можешь мне в этом поверить. Что мне нужно сделать сейчас, так это разобраться с этим дерьмом. У нас на руках резня и умирающий человек, и я предполагаю, что у тебя нет никакого способа помочь нам справиться с этим. Так что ты можешь отвезти нас обратно к остальным, пока я буду звонить.

Я отошел подальше от него и его подозрительных взглядов и забрался на заднее сиденье его Мустанга, уставившись на свой телефон, как на бомбу замедленного действия, которая вот-вот взорвется у меня перед носом.

Монро убрал мотоцикл, на котором я приехал сюда, с дороги и затолкал его в деревья, пока я колебался, держа большой палец над кнопкой вызова. Почему сделав эту простую вещь я почувствовал, что подписываю себе смертный приговор?

Татум обошла машину и забралась на пассажирское сиденье, обернувшись, чтобы посмотреть на меня через плечо со страхом в глазах.

— Что ты делаешь? — спросила она, когда мой взгляд скользнул по крови на ее коже.

— Исправляю это, — сказал я грубым голосом, умолчав обо всей правде. Продаю душу дьяволу ради тебя, детка.

Ее губы приоткрылись, но я нажал кнопку набора номера, прежде чем она успела спросить что-нибудь еще, и Монро запрыгнул в машину, завел двигатель и развернул нас обратно к хижине.

Телефон прозвенел всего дважды, прежде чем его соединили, и из динамика донесся веселый смех моего дяди, отчего по моим конечностям заплясали мурашки ярости.

— Я знал, что ты не сможешь продолжать убегать от своей семьи, мальчик Киан, — сказал Найл, как веселый дурачок, несмотря на то что он был самым опасным человеком, которого я знал.

— Я никогда ни от чего не убегал в своей чертовой жизни, — прорычал я, и Монро на мгновение встретился со мной взглядом в зеркале заднего вида, как будто он только что понял, кому именно я звонил. Я рассказал ему достаточно о своей семье во время наших тренировок, чтобы он понял, как мало я хотел вести с ними этот разговор. Но я сделаю это ради Сэйнта. Ради нее. Семья из пяти человек, которую я нашел для себя, стоила любых жертв, на которые мне пришлось пойти. Определенно, стоила гораздо большего, чем люди, которые привели меня в этот гребаный мир.

— Па будет так рад узнать, что ты вернулся в семью, — ответил Найл, игнорируя мои слова, когда я почувствовал, как поводок туго обвился вокруг моего горла, как будто я всегда знал, что однажды это произойдет снова, независимо от того, как сильно я хотел оставить его позади.

— Что ж, цена моего возвращения — врач и уборка, — сказал я, проглатывая свою ненависть к своей семье со всем презрением, на какое был способен, хотя и знал, что теряю единственный шанс, который у меня когда-либо был, сбежать от них.

Найл был единственным среди них, к кому я испытывал хоть каплю уважения, и это было главным образом потому, что я знал, что он убивал только тех, кто, по его мнению, действительно этого заслуживал. Несмотря на эту предпосылку к его склонности к насилию, он был самым кровожадным и, возможно, самым ненормальным членом моей генетически связанной семьи. На его руках определенно было больше всего крови, и он определенно был бы тем, кого послали бы за мной, если бы я когда-нибудь зашел слишком далеко от своего дедушки и перестал быть полезным. Тем не менее, было что-то в этом психованном ублюдке, что по-своему мне нравилось. И если бы мне пришлось обратиться к кому-либо из них за этой услугой, то он всегда был бы моим любимым дядей.

Татум все еще смотрела на меня, когда мы мчались обратно по дороге, но я не смотрел на нее. Я не хотел, чтобы она видела, как я продаю себя, даже если это был единственный выбор, который у нас сейчас был.

— Сколько тел? — спросил Найл, с каждой секундой его голос звучал все веселее, поскольку он понял, что я покупаю свой путь обратно смертью.

— Я сбился со счета, — честно признался я, и он засмеялся громче, возбужденно захлопав в ладоши.

— Я знал, что в твоих жилах течет горячая кровь О'Брайенов, парень, — проворковал он. — Просто пришли мне свое местоположение, и я с этим разберусь.

— Врачу нужно поторопиться, — потребовал я.

— Не волнуйся, парень. Я сообщу местонахождение лучшего поблизости, когда узнаю, где ты, и удостоверюсь, что он готов и ждет, когда ты приедешь. С чем мы имеем дело?