Короли без короны

Причиной ее смятения и страха послужил сон. Она никогда не боялась снов, и надо же было так случиться, что сейчас она не могла найти себе места из-за глупого наваждения.

Ну почему? — вновь и вновь спрашивала Смиральда, в беспокойстве расхаживая по комнате. Она была с Александром всю ночь, и она должна была быть счастливой, а она была бы счастлива, если бы не видела его смерть.

Анжелика прижалась лицом к рубашке Александра и попыталась вспомнить свой сон. Она вновь видела огромный лабиринт вроде тех, что строят в своих имениях вельможи, и Александра там в самом его центре. Ей захотелось оказаться рядом, подсказать ему путь, и она потянулась к нему и вдруг увидела его смерть. Множество смертей. Картины его гибели проносились одна за другой, и ей хотелось кричать, но голос не слушался, и Смиральда могла лишь молча глотать слезы. Она дважды видела его смерть на дуэли и трижды на эшафоте, только в первом случае после казни плакал старший Кабош, а в двух других — младший. Она видела, как после выстрела он падает с коня, как после одного глотка роняет кубок и начинает корчиться на полу от невыносимой боли. А еще она видела дерево и окровавленные тела, раскачивавшиеся на его ветвях, и одно из этих тел принадлежало Александру. И костер, гигантский костер и толпы монахов вокруг, и там, на вершине в пламени костра он…

Смиральда забилась от ужаса, попыталась вырвать из кошмара, но сон не отпускал, и она поняла, что должна досмотреть все до конца. Она видела его на палубе корабля, он смотрел на удалявшийся берег, и в его взгляде была такая тоска, словно он прощался с землей навсегда. А потом он сидел за столом и что-то сосредоточенно писал, и от усталости на его лице у нее вновь сжалось сердце, и тогда она возмутилась и с такой яростью стиснула кулаки, что из глаз хлынули злые слезы, а картина исчезла. Она видела собор и толпящихся вельмож, и корону, которая опускалась на его голову, а потом опять лабиринт…

Так значит, все зависит от такого, как он пройдет эту дорогу, — догадалась Смиральда. Нет, не он — они. Теперь она ясно видела, что по лабиринту идут двое, и тот, второй, показался ей смутно знакомым. Смиральда постаралась разглядеть его лицо, но вместо этого вновь увидела смерть. Пушечное ядро, кинжал в спине, эшафот… А потом она увидела этого человека в монашеском одеянии, он яростно тряс решетку в окне кельи, как будто надеялся вырвать ее из каменной стены, а потом его пальцы разжались, он схватился за сердце и бессильно повалился на колени. И опять уже виденный ею собор и корона на голове неизвестного… лабиринт…

Два человека двигались по лабиринту. Иногда они шли в одном направлении, не видя друг друга, временами то сходились, то расходились. А потом, поняла Смиральда, они должны пойти вместе. Если им повезет. Если они смогут. Если они поймут. Но как?!

— Госпожа Анжелика, — голос служанки выдернул Смиральду из мира грез, и она вспомнила о делах. Что ж, она подумает об Александре завтра, а сейчас ее ждут привычные хлопоты. В конце концов, что бы стоило честолюбие мужа без ее связей при дворе?

— Дама или камеристка? — осведомилась она у служанки и удовлетворенно кивнула, услышав ответ «дама». Если одна из придворных зазнаек явилась к ней лично, значит, она оказалась в очень затруднительном положении, и услуга будет стоить дорого. Что ж, тем лучше.

— Проси, — распорядилась госпожа Жамар и встала.

Дама была закутана в плащ, ее лицо скрывала маска, и Смиральда задумалась, откроет ли гостья лицо. Впрочем, заставить придворную даму снять маску, было нетрудно.

— Прошу вас, сударыня, — невозмутимо произнесла хозяйка дома, указывая даме на простой табурет.

Дама не просто сняла — сорвала маску. Ни в чем не повинный бархат полетел на пол.

— Называйте меня «ваше сиятельство», — со всей возможной надменностью потребовала графиня де Коэтиви. — Вы знаете, кто я?

Смиральда мысленно усмехнулась успеху своей хитрости, но сделала вид, будто потрясена оказанной ей честью.

— Ваше сиятельство, простите, за маской я вас не узнала, хотя должна была узнать по вашему величию, — госпожа Жамар присела перед фавориткой дофина в низком реверансе и почтительно указала на кресло. Занятно, что же случилось с ее сиятельством?

Удовлетворенная смирением демуазель Анжелики, графиня де Коэтиви опустилась в кресло.

— У меня есть враг, — сообщила Луиза и поджала губы. Снизойдя до личного визита в Латинский квартал, она убедила себя, что бегство Соланж было хитрым ходом, призванным распалить желание принца, а раз так — никакой пощады мерзавке. — Это некая девица Соланж де Сен-Жиль из Азе-ле-Ридо, воспитанница герцога Анжуйского. Она сбежала от герцога, и я хочу, чтобы она исчезла. Вы меня понимаете? — многозначительно произнесла графиня.

— О да, — меланхолично кивнула госпожа Жамар. Графиня де Коэтиви могла не объяснять, в чем заключалась вина девицы. — Вы хотите, чтобы ее доставили в Марсель и продали алжирским пиратам? Что ж, это можно устроить. Оттуда не возвращаются…