Короли Бурбона (ЛП)

Тарахтящая под капотом Yaris, как швейная машинка, набирала обороты, пока она маневрировала по дороге вокруг основания холма. Кукурузное поле первым попалось на глаза, навоз уже был выложен и распределен, подготовив почву к посеву. Потом шли ухоженные сады, сначала многолетники и однолетники, бутоны ранних крупных пионов, как мячи софтбола, цвета не темнее румян у наивной девушки на щеках. Дальше, следовали оранжереи орхидей и рассад, за ними шли хозяйственные постройки фермы и все возможного оборудования, а затем линия двух— и трехкомнатных коттеджей, пятидесятых годов.

Их количество и стиль напоминали набор сахара и муки в жестяных банках, стоявших на пластиковом прилавке.

Въехав на парковку для обслуживающего персонала, она вышла из машины, оставив переносной холодильник, шляпку и сумку с солнцезащитным кремом внутри.

Она быстрым шагом направилась в главное здание садового и ландшафтного дизайна, войдя в помещение, пропахшее бензином и маслом, дальше через открытый слева дверной проем. Офис Гари МакАдамса, главы землекопов, был в стороне, огороженный матовыми стеклянными панелями, но достаточно прозрачными, чтобы она смогла разглядеть, что там горел свет и какая-то фигура вышагивала внутри.

Она даже не удосужилась постучать. Толкнула хлипкую дверь, проигнорировав полуголых девиц на календаре «Pirelli».

— Гари…

Шестидесяти двухлетний мужчина держал руку, словно медвежью лапу, на телефоне его загорелое лицо с кожей, как у дерева кора, было мрачным, она никогда его таким не видела. Он смотрел на свой заваленный стол, и она поняла за кем приехала скорая, еще до того, как он назвал имя.

Лиззи приложила руки к щекам и прислонилась к косяку.

Ей было так жаль эту семью, разумеется, было невозможно не испытывать личных чувств к трагедии, но, с другой стороны, хотелось пойти и проблеваться где-нибудь.

Мужчина, которого она больше никогда не хотела видеть... собирался вернуться домой.

Время пошло. Она даже могла с таким же успехом включить секундомер.

Нью-Йорк, Нью-Йорк

— Давай. Я знаю, что ты хочешь.

Джонатан Тулейн Болдвейн взглянул вниз и осмотрел кучу покерных фишек, подпирающих его бедро.

— Раскошеливайтесь, парни!

— Я говорю тебе, — и пара частично, полностью поддельных грудей возникла над веером карт в его руках. — Привеееет.

«Время простимулировать интерес к кому-то или что-нибудь в этом духе», — подумал Лейн. Очень жаль, что двухкомнатные апартаменты на среднем этаже, в тихом центре города были полностью холостяцкой берлогой и не предназначены для ничего-что-ни-не-было-бы-функциональным. И ради чего, пристально глядя в потерянные лица четырех ублюдков, с которыми он начал играть восемь часов назад. Ни один из них не оказался достойным игроком, чтобы ответить на высокую ставку.

Разгадав их треп, и несмотря на то, что пришлось уклониться от стратегии, что в конечном итоге не принесло никакой ценности, теперь даже не стоит напрягать глаза, которые стали слишком чувствительными в семь тридцать утра.

— Привеееет.

— Сдавайся, дорогая, он не заинтересован, — пробормотал кто-то.

— Все заинтересованы во мне.

— Но не он, — Джефф Штерн, хозяин и сосед, кинул тысяча долларовые фишки. — Не так ли, Лейн?

— Ты что, гей? Он что, гей?

Лейн передвинул королеву червей рядом с червовым королем, поставил валет рядом с дамой. Хотел толкнуть сиськи вниз и заставить их поработать ртом.

— Двое из вас еще не внесли.

— Я выхожу, Болдвейн. Слишком дорого для меня.

— Я в игре… если кто-нибудь одолжит мне штуку.

Джефф посмотрел через зеленый, заваленный фишками, стол и улыбнулся.

— Снова ты и я, Болдвейн.

— С нетерпением жду, когда заберу твои деньги, — Лейн соединил и спрятал карты. — Твоя ставка…

Женщина наклонилась к нему снова.

— Мне нравится твой южный акцент.

Джефф прищурился за своими черепаховыми очками.

— Ты должна оставить его, детка.

— Я не дурочка, — произнесла она невнятно. — Я точно знаю, кто ты и сколько денег у тебя имеется. Я пью твой бурбон…

Лейн сидел спиной и обратился к идиоту, который привел с собой «болтливый аксессуар».

— Билли? Серьезно.

— Да, да, — парень, который хотел занять штуку, встал. — Солнце встает, уже пора. Пойдем.

— Я хочу остаться…

— Нет, мы закончили, — Билли взял бимбо с раздутым чувством собственного достоинства за руку и эскортировал ее к двери. — Я отвезу тебя домой, и нет, он не тот, кем ты его считаешь. Пока, придурки.

— Да, это он… я видела его в журналах…

Пока дверь не закрылась, другой парень, которого тоже обобрали до нитки поднялся на ноги.

— Я тоже пойду. Напомните мне никогда не играть с тобой в паре.

— Я ничего подобного делать не собираюсь, — возразил Джефф, подняв ладонь. — Передай от меня привет жене.

— Ты можешь сам ей передать, когда мы увидимся в субботу.

— Опять?

— Каждую пятницу, и если тебе это не нравится, почему же ты продолжаешь появляться у меня в доме?

— Из-за еды. Это же так просто.

— Похоже тебе необходимо подаяние.