Короли Бурбона

Как только она увидела оранжерею, маячившую в дальнем конце сада, взяла в себя в руки, приняв решение. Скорее ее компаньонка была уже там, без сомнения проверяя еще раз все букеты, еще раз убеждаясь, что нет ни единого увядшего лепестка или цветка, прежде чем вазы выставят на столы на всеобщее обозрение.

Грета, наверное, находится здесь с 6:45.

Лиззи тоже должна была быть в это же время.

И была бы, если бы не была с Лейной-в-своей-кровати.

— Я взрослая женщина, — сказала она себе. — И я говорю с кем, я говорю когда, я говорю...

Подбадривая себя, она цитировала фильм «Красотка».

Проблема могла возникнуть, если Грета захочет ее спросить, почему она опоздала, тогда могло стать все действительно плохо. Она совершенно не умела лгать, тут же становясь красной, как помидор, и заикаясь начнет отвечать, глядя ей в лицо, прикрываясь своими словами как щитом:

«Я ПРОВЕЛА ВСЮ НОЧЬ, ЗАНИМАЯСЬ СЕКСОМ С ЛЕЙНОМ БОЛДВЕЙНОМ».

Или как будет по-немецки близко к этому.

Расправив плечи, Лиззи повыше приподняла свою сумку на плече и шагнула к двойным дверям.

Она вошла в благоухающий, теплый воздух оранжереи и решила уже произнести…

— Ты взрослая женщина, — произнесла Грета, оторвавшись от букета. — И я сожалею. Я не имела права... ты взрослая женщина и имеешь право сама принимать решения. Прости.

Лиззи выпустила глубокий вздох.

— Извини меня тоже.

Грета приподняла свои очки в черепаховой оправе повыше на нос.

— За что? Ты не сделала ничего плохого. Я… на десять лет старше тебя. И несмотря на то, что у мня больше морщин и тело мои поизносилось, я чувствую ответственность за тебя. Ты не спрашивала меня, вероятно, тебе не нужен был мой совет, но вот…

— Грета, ты не должна извиняться. Мы обе сейчас под действием стресса.

— И кроме того, я слышала, что он вчера вручил ей документы на развод.

— Слухами земля полнится, — Лили положила свою сумку. — Как ты узнала?

— Одна из горничных видела, как она бросила документы шерифа, — Грета покачала головой. — Как всегда, она в своем стиле.

— Я просила его не делать этого из-за меня.

— Ну, какими бы ни были его помыслы, он все-таки сделал это, — Грета возобновила работу над цветами. — Пообещай мне одну вещь. Будь поосторожнее с ним. Эта семья имеет определенную историю и рассматривает людей как одноразовую вещь, и время для забавы сейчас не очень хорошее.

Лиззи уперлась руками в бедра и уставилась на свои ботинки, которые надевала перед Лейном, устроив ему настоящее шоу, он громко ее поощрял.

«Достаточно», — подумала она, грудь сдавило от боли при воспоминаниях, что их секс опять возобновился, и был как всегда совершенным... ничего не изменилось в этом плане.

— Я не хочу, чтобы тебе снова причинили боль, как тогда, — без эмоций произнесла Грета. — Хорошо? Теперь давай приступим к работе…

— Он не такой как его семья. Он не похож на них.

Грета перестала поправлять цветы и посмотрела на сад. Через мгновение, она отрицательно покачала головой, сказав:

— Лиззи, семья у него в крови. Он не сможет ничего изменить.

Когда Лейн подъехал к Истерли, то припарковал свой Porsche подальше от всех, в тени вымощенного переулка, у задней стенки гаражей.

— Я дома, — сказал он в телефон. — Ты хочешь, чтобы я поднялся и объяснил тебе свой план?

Его сестре потребовалось время, чтобы ответить, он видел Джин перед собой на экране телефона, она отрицательно покачала головой и перекинула волосы через плечо.

— Нет, думаю, ты все уже сказал, — нараспев ответила она.

Он перевернул свою бейсболку с вышитыми спереди буквами UC козырьком на затылок и посмотрел на небо, которое было высоко над ним. Он оставил дом Лиззи, и рев ветра, когда он мчался домой по нисходящей дороге, создавал иллюзию свободы, которую он так искал.

Господи... Лиззи. Единственная причина, по которой он сегодня почти в середине дня находился в приличной форме (еще не пил), потому что провел с ней ночь. Он занимался с ней любовью несколько часов подряд... а потом она заснула, а он смотрел в потолок, просчитывая шаг за шагом свои действия.

— Ты поговоришь с ним сегодня? — напряженно спросила Джин.

Как и обычно под «ним» подразумевался Эдвард.

— Собираюсь, — Лейн заскрежетал зубами. — Но не сейчас. Я не скажу отцу ни слова, пока не узнаю масштабы бедствия. Я не хочу разговаривать с ним прежде, чем смогу что-нибудь доказать? Он просто подчистит все, что уже урвал.

— И когда ты с ним поговоришь?

Лейн нахмурился.

— Джин, ты никому не слова. Ясно? Ни слова не говори никому… особенно отцу.

— Я ненавижу его.

— Прояви предусмотрительность, если ты хочешь, чтобы что-то продвинулось? Нужно, чтобы он сам «подвесил себя на суку». Если ты понимаете, что я имею ввиду? Ты вступила с ним в конфронтацию, и на самом деле, тем самым только помогаешь ему. Я позабочусь об этом, процесс идет. Джин? Ты меня слышишь?

Через мгновение послышался мягкий смешок.

— Ты говоришь, как Эдвард.

На долю секунды он ощутил невероятную гордость от ее слов, поскольку каждый из них всегда равнялся на Эдварда.