Короли драконов

В коридоре рядом с ним появились его стражи и повели его к банкетному залу.

Он вертел скипетр в руках.

— Что мне с этим делать?

Кто-то засмеялся, и он резко поднял голову. Там стояла Рева, лицо ее озаряла широкая улыбка.

— Я не хочу смеяться, — сказала она. — Но это смешно. Вся эта помпезность и обстоятельства, а еще большой кусок золота, с которым не ясно, что делать, — она пошла вперед, подол ее богатого красного платья скользил по камням. — Я слышала твою речь. Я ждала снаружи часовни, дежуря с тобой. Я хотела увидеть тебя сейчас, чтобы спросить, как ты.

Стражи незаметно растворились, и Лука подавил желание обнять ее. Он протянул руку, и она подошла, чтобы сжать его ладонь.

— Я не знаю, как я, — честно сказал он ей. — Столько всего позади: мой отец, мои братья. Так много, что я знаю, что хочу быть лучше.

— Будешь, — сказала она с полной уверенностью. — Будешь, Лука.

Он улыбнулся, но сердце его вдруг забилось так, будто не знало, что с собой делать. Он практически чувствовал, как мечется в его груди.

Последние две недели он избегал Ревы. Во-первых, он сказал себе, что она лечила других раненых драконов и выздоравливала от собственных ран. Кроме того, нужно было много сделать, чтобы подготовиться к коронации, выбрать кабинет и сотни других вещей, которым он должен был посвятить свое внимание.

На самом деле он избегал ее, потому что знал, что, увидев ее, он не сможет удержать в себе определенный вопрос. Теперь у него было ощущение, что он вот-вот упадет в обморок, и это будет ужасно неловко.

— Рева, — начал он.

Затем он остановился. Казалось, он забыл каждое слово, которое когда-либо знал. Он моргал в панике. Его рот открывался и закрывался, а вопрос был в его сердце, не мог выйти из его тела.

Пальцы Ревы сжали его пальцы.

— Да, — просто сказала она. — Давай будем вместе. Будем счастливы, Лука.

Эпилог

Дикий визг эхом разносился по склону холма. Темные кудри блестели на солнце, Матиас несся по склону, а его младшая сестра с возмущенным криком шагала за ним.

— Матиас! — крикнула Рева. — Помедленнее.

Матиас, насколько она могла судить, почти не обращал на нее внимания. Она покачала головой и рассмеялась, потому что это было все, что она могла сделать. Затем она подошла к одному из валунов, усеивающих пейзаж, и прислонилась к твердой поверхности, чтобы убрать часть веса с ног. Она потерла объёмный живот и улыбнулась, когда ребенок внутри толкнул ее.

Склон холма утопал в зелени, жизнь пустила корни в остатках оползня, который Францис вызвал много лет назад. Рева подняла лицо к солнцу и надолго закрыла глаза. Только когда ее дети позвали ее, она поняла, что ее лицо было мокрым от слез.

— Мама! Мама! — Матиас испугался. — Что случилось?

— Ничего страшного, милый, — Рева похлопала по камню рядом с собой, и Матиас вскарабкался. Она протянула руку, чтобы поднять Эмми и устроить девочку между ней и ее братом.

— Мама, — сказал Матиас. — Что это за место?

Рива не торопилась отвечать. У подножия склона ждали солдаты с каретами, и она видела, как Лука разговаривает с братом Аксилом, просматривает бумаги и подписывает документы. Она попросила подняться на холм одна, но дети, конечно, пошли с ней.

Она не возражала.

— Здесь жил менти, — ответила Рева. Ее голос дрожал. — Человек, который мог двигать землю и камень. Он сделал весь этот холм.

Глаза Матиаса были очень круглыми.

— Зачем?

— Чтобы спасти свою жену, — Рева почувствовала комок в горле. Вдали она видела слабые очертания башни, вершина которой возвышалась над травой. Это все, что осталось от замка. Теперь там гнездились птицы и животные, создавая жизнь там, где раньше ее не было.

Она вытерла слезы со щек.

— Там была армия, — сказала она. — Они пришли, потому что не любили менти. Владыка земли знал, что битва унесет много жизней, и решил закончить ее еще до того, как она могла начаться, обрушив гору, чтобы его жена могла сбежать со своей служанкой и стражниками.

— Он умер? — спросил Матиас.

— Да, милый, — Рева кивнула. — Он умер здесь.

— Это грустно, — встряла Эмми.

— Да, — Рева прижала девочку так близко, как только позволял ее большой живот, а потом улыбнулась ей. — Но той женщине суждено было умереть в тот день. Не было никакого способа избежать армии, пока он не сделал невозможное, — она сделала паузу. — Хотя он не был добрым человеком.

— Так зачем он это сделал? — спросил Матиас.

— Не знаю, — ответила Рева. Слезы снова потекли по ее щекам. — Не знаю, — повторила она. — Я знаю только, что это произошло. Это относится ко многим вещам в жизни, любовь моя.

Матиас с внимательностью четырехлетнего ребенка решил, что история окончена. Он спрыгнул со скалы и убежал, крича, что он тоже землевладелец, хороший и милый.

Рева рыдала и смеялась одновременно, поражаясь воображению сына.

— Мама, я из-за тебя буду мокрой! — Эмми отпрянула.

— Да, любовь, — Рева опустила ее на землю. — Иди и играй.

Эмми приняла совет еще до того, как он был дан. Она тоже убежала. Она тоже хотела быть землевладельцем, и собиралась стать еще более хорошей, чем Матиас.