Короли Эдена

Я по-прежнему прижимаюсь к дверной раме, мои мысли разбегаются. Мои чувства разрываются. Пытки Нокса должны отталкивать меня, и все же, как ни странно, я не могу отвести взгляд. И чем больше я смотрю на то, как он уродует вампира, как я горю, тем сильнее во мне разгорается вожделение.

Я тяжело сглатываю. Я не знаю, что со мной происходит, и все, что я могу сделать, — это представить большие руки Нокса на мне, и восхитительная дрожь пробегает по позвоночнику. В голове всплывает вчерашний сон, то, как пальцы Дракона скользили во мне, как я проснулась от жажды большего и мокрой от желания.

Я всегда считала, что мужчина, которого я хотела бы иметь навсегда, будет сильным, но нежным. Противоположность всем тем трудностям, с которыми я столкнулась в жизни. И все же, посмотрите на меня сейчас. Я жажду грубости, жестокости и боли.

Груз того, через что я прошла, давит на меня. В то же время реальность того, что я влипла, гудит во всех фибрах моего существа. И вот уже бешеное ощущение, что я больна, и я не знаю, есть ли лекарство.

Это становится слишком, и я, спотыкаясь, выхожу из комнаты в коридор. Голова плывет, я пошатываюсь, пытаясь вспомнить, как вернуться в свою комнату. В сочетании с лихорадкой, сжигающей меня заживо, и неистовым вожделением, лижущим мои внутренности, я превращаюсь в полное ничтожество.

Резкая боль пронзает меня насквозь, и я стону, прижимая руку к груди. Боже, у меня что, сердечный приступ? Похоже на то.

Что со мной происходит?

ГЛАВА 13

ЕВА

Я на цыпочках иду по коридору к своей спальне. Боль… она мучительна, и мне кажется, что мои вены горят. Что бы ни происходило внутри меня, становится только хуже.

Я даже не слышу, как лифт оповещает о своем прибытии, и не вижу, как кто-то выходит из него, пока Кассиус не оказывается прямо передо мной, преграждая мне путь. Я чуть не сталкиваюсь с ним, спотыкаясь, но он быстро хватает меня за руку и помогает удержаться на ногах.

Мои щеки пылают жаром, а сердце трепещет. «Я не видела тебя». Мой голос звучит приглушенно для моих собственных ушей. Как будто я говорю под водой.

«Что ты делаешь не в своей комнате?» — спрашивает он, озадаченно нахмурив брови. Он смотрит мне за спину. «А где Нокс?»

«Вампир… комната…» — вот все, что мне удается вымолвить между неглубокими вдохами. Но Кассиус, похоже, понимает. Он закатывает глаза.

«Конечно, блядь, конечно», — бормочет он. «Я оставляю его наедине с тобой на пять минут…»

Я качаюсь на ногах, чувствуя, что пентхаус кружится вокруг меня.

«Ева, ты в порядке? Ты бледная, как призрак».

«Я думаю… я больна», — пролепетала я.

Взгляд Кассиуса темнеет, и в следующее мгновение я оказываюсь в его объятиях. «Я держу тебя», — говорит он, прижимая меня к своей груди.

Я прижимаюсь к нему ближе, находя утешение в его объятиях. Я глубоко вдыхаю его мужской запах — пряный одеколон, пот и что-то лесное. Это опьяняет.

«Ты так хорошо пахнешь», — бормочу я.

Он прикладывает губы к моему лбу, и мои соски вздрагивают от невинного прикосновения.

«Ты вся горишь». В его голосе почти паника, а потом он вдруг быстро направляется по коридору. Я думаю, что он собирается вернуть меня в мою комнату, но когда мы проходим мимо нее и заходим в другую, я понимаю, что он ведет меня в свою.

Я дрожу в его объятиях. Когда он укладывает меня на кровать, я вскрикиваю от боли, когда мое тело сжимается. Острая боль пронзает мою грудь сильнее, чем раньше.

«Я, наверное, умираю». Я шепчу, выгибаясь от боли.

«Я здесь. Просто расслабься, хорошо», — мягко умоляет он. «Я разберусь с этим».

У меня в животе щемит от того, что он говорит со мной так заботливо.

«У тебя была рвота кровью?» — спрашивает он обеспокоенно.

Я качаю головой. «Такое ощущение, что кто-то развел внутри меня костер. И все меня возбуждает. Я так возбуждена, что могу взорваться». Правда сорвалась с моих губ. Видимо, мой фильтр отключился, но мне все равно, когда очередная волна агонии пронзает мое тело. Я хватаюсь за простыни, прикусываю язык, чтобы пережить этот эпизод.

«Ну, это что-то новенькое», — бормочет он, но в его голосе нет юмора. Вместо этого на его бровях застыло выражение беспокойства. «Все будет хорошо».

«Прикоснись ко мне, пожалуйста», — умоляю я, протягивая к нему руку. «Не знаю, как и почему, но то, что ты рядом, делает это терпимым».

В его взгляде что-то мелькнуло, как будто мои слова вызвали какое-то воспоминание.

Я закрываю глаза и сжимаю лицо. Я не понимаю, что со мной происходит.

Матрас опускается с того места, где он сидит рядом со мной, и он убирает волосы с моего лица. «Я точно знаю, что тебе нужно».

«Ага». Я открываю глаза и прижимаю ладонь к его предплечью, его кожа становится гладкой и прохладной под моим прикосновением. Это дает мне минутную передышку от боли.

«Поначалу будет немного больно», — предупреждает он. «А потом это будет блаженство».

«Хорошо», — это все, что мне удается. Что бы это ни было, оно не может быть хуже того, что я испытываю сейчас. Как будто колючую проволоку протаскивают через мои внутренности.

Он наклоняется ближе. «Просто сделай глубокий вдох».