Короли и капуста. Рассказы

– Пусть меня повесят, если я знаю! – сказал Смит. – Понятия не имею, сколько она весит. Но вы правы, скорость у нее что надо. «Розалинда» – это ее так зовут – не станет глотать пыль от впереди идущего фургона. Я в первый раз отправился на ней в плавание. Решил, знаете ли, совершить небольшую экскурсию вдоль этого побережья, чтобы посмотреть на те страны, откуда к нам ввозят каучук, красный перец и революции. Я и представить себе не мог, что в этом захолустье столько пейзажей. Наш Центральный парк[35] даже рядом не стоял. Сам-то я из Нью-Йорка. Тут же у них есть и бананы, и кокосы, и попугаи – правильно?

– Все это у нас имеется, – ответил Гедди, – и я совершенно уверен, что наши флора и фауна взяли бы первый приз, случись им состязаться с Центральным парком.

– Возможно, возможно, – охотно согласился Смит. – Я еще их не видел. Но, думаю, вы и правда сможете нас обставить в вопросе живности и растений. У вас ведь здесь не слишком много проезжих, не так ли?

– Проезжих? – переспросил консул. – Я полагаю, вы имеете в виду пассажиров, прибывающих на пароходах? Нет. Очень немногие сходят на берег в Коралио. Разве иногда приедет какой-нибудь бизнесмен, – а туристы и путешественники, те обычно отправляются дальше по побережью, в один из больших городов, где есть настоящий порт.

– А вот я вижу там какой-то корабль, на который грузят бананы, – сказал Смит. – Прибыли ли на нем пассажиры?

– Это бродяга «Карлсефин», – сказал консул, – он возит фрукты куда придется, сейчас, вероятно, вернулся из своего последнего рейса в Нью-Йорк. Нет, на нем не было пассажиров. Я видел, как его шлюпка причаливала к берегу, и на ней никого не было. Рассматривать прибывающие пароходы – это почти единственное развлечение, которое есть у нас в этом захолустье, а уж если на одном из них прибудет пассажир, так это настоящее событие и об этом говорит весь город. Если вы, мистер Смит, планируете пробыть в Коралио некоторое время, я буду рад показать вам город и познакомить вас с некоторыми из его жителей. Помимо местных аристократов, здесь найдется и четыре-пять американцев, с которыми вам было бы приятно познакомиться.

– Спасибо, – сказал яхтовладелец, – но я не стану вас так утруждать. Мне бы, конечно, очень хотелось познакомиться с этими парнями, о которых вы говорите, но боюсь, я пробуду здесь слишком недолго, чтоб еще околачиваться по гостям. Этот франт на берегу что-то говорил мне о докторе, вы не подскажете, как мне его найти? Моя «Розалинда» все же стоит на ногах не так твердо, как гостиница на Бродвее, и у меня случаются легкие приступы морской болезни. Думаю вытрясти из вашего коновала горстку этих маленьких сахарных пилюль, на случай если они мне понадобятся.

– Скорее всего, вы найдете доктора Грегга в гостинице, – сказал консул. – Вы увидите ее сразу, как только выйдете за дверь – это такое двухэтажное здание с балконом, там еще рядом апельсиновые деревья.

Гостиница де лос Экстранхерос, напоминавшая скорее угрюмый постоялый двор, не пользовалась особенным успехом ни у жителей Коралио, ни у гостей города. Она стояла на углу улицы Гроба Господня. С одной стороны от гостиницы расположилась рощица апельсиновых деревьев, огороженная каменным заборчиком, таким низким, что высокий человек смог бы без труда его переступить. Стены дома, когда-то аккуратно выбеленные, солнце и соленый бриз с моря за долгие годы раскрасили в сотни различных оттенков. На втором этаже был широкий балкон, в глубине которого виднелась дверь, а по бокам от нее расположились два окна, забранные деревянными жалюзи.

Нижний этаж гостиницы при помощи двух дверей сообщался с узким мощеным тротуаром. «Пульперия», или пивная, также принадлежавшая хозяйке гостиницы – мадам Тимотеа Ортис, занимала весь первый этаж. На полках позади небольшой стойки стояли бутылки с бренди[36], «анисада»[37], шотландским виски и дешевыми винами. На всех бутылках лежал толстый слой пыли, и лишь кое-где виднелись отпечатки пальцев, оставленные нечастыми клиентами. На верхнем этаже было четыре-пять комнат для гостей, которые, однако, нечасто использовались по назначению. Лишь изредка садовод, прискакавший ненадолго со своей плантации, чтобы переговорить с торговым агентом, проводил унылую ночь на мрачном верхнем этаже, или мелкий туземный чиновник, прибывший в Коралио по какому-нибудь пустяковому государственному делу, поручал свою важную особу замогильному гостеприимству Мадам. Но Мадам сидела за барной стойкой, никак не выказывая недовольства и не желая спорить с Судьбой. Если кому-нибудь нужно перекусить, выпить или заночевать в гостинице де лос Экстранхерос – приходите, будем рады. «Está bueno»[38]. Если же никто не приходит, что ж, значит, никто не приходит. «Está bueno».

Пока необычный яхтовладелец шагал по узкому тротуару улицы Гроба Господня, единственный постоянный жилец этой затрапезной гостиницы сидел у ее дверей, наслаждаясь легким бризом с моря.