Короли и Звездочеты

Конь, там вся партия строится на ходе конем. Хорошая фигура конь - может, и не самая сильная, но стоит двух, а то и трех пешек, от которых толку - что с козла молока. Конь - фигура резвая, проворная, мобильная, способная бить из-за угла, с наскоку… И Саше вспомнился «рыцарь» из шахматного набора Евгения Аристарховича - ведь только сегодня после полудня играли, а кажется, что прошла с тех пор четверть жизни… Сашка зевнул, потер уставшие глаза, собираясь покемарить полчасика, но красота маленькой деревянной фигурки манила, не хотела отпускать - и вот Саша сонно всхрапнул, положив на грудь разрисованную тетрадку, и во сне увидел, какой шахматный конь у доктора Лукина замечательный. Светло-золотистый лак вытерся на острых гранях «доспехов», и потому кажется, что рыцарь провел в путешествии не один год, пообтрепался в походах, набрался ненужных слов, научился презрительно сплевывать через неровный ряд верхних зубов и сверлить грозным глазом тех, кто рад пресмыкаться перед ним и его верным боевым товарищем… Конь вхрапнул, чуя незнакомые запахи, дернул головой, и рыцарь, который вел его за узду, осторожно положил руку на шею животного, успокаивая, уговаривая не выдавать раньше времени их присутствия. Потом воин положил руку на меч, и напряженно вслушался в ночную тишину, готовый при первом же признаке опасности обнажить оружие, сверкнуть отточенной сталью и встретить врага лицом к лицу.

Или лицом к морде. Как повезет.

В скалах зашуршало, как будто там крался кто-то осторожный. Человек? Или зверь? Рыцарь весь обратился в слух, в слух и нерв; боевой конь тяжело переступил, хрупая ломающимися под подковами мелкими камушками; слабый отсвет звездочек застенчиво подсвечивал из-за туч, шаги…

Опасность! Сзади!

Он выхватил меч… из-за валуна с писком выскочил большой, отъевшийся сурок и тут же, пробежав десяток шагов, юркнул в расщелину. Тьфу ты, пакость… - плюнул он с досады на самого себя. Тоже мне, герой выискался. Стоишь, ушами хлопаешь, вместо того, чтоб попытаться этого сурка добыть. Какой-никакой, а был бы ужин. Откормленный сурочина, жирный… В животе голодно забурчало, и рыцарь, чтобы отвлечься, принялся сочинять ругательства в адрес того поганого чернокнижника, который «удружил» ему путешествие в эту чужую пропахшую горькой полынью степь. Да что за места такие? Ведь он был в разных городах, и гор за свою жизнь повидал достаточно - а эти не признает, хоть ты тресни… Кажется, что он кружит по этим горам целую вечность, и никак не может отыскать ни следа человеческого жилья. Будто кто против него колдует, право слово…