Короли Италии (888–962 гг.)

В июле 958 года горожанам (cives) Генуи была пожалована грамота, открывавшаяся формулировкой, которая прежде использовалась довольно часто, но в данном случае имела совсем другое значение: «Его королевскому величеству надлежит милостиво и благосклонно выслушивать желания его подданных, чтобы они более преданно и охотно ему служили». Содержание грамоты ограничивалось признанием прав горожан на все их имущество — как в городе, так и за его пределами. Хотя документ не предоставлял им иммунитета или налоговых льгот, однако создавал выгодные условия для автономного развития городского сообщества, выводя его за пределы юрисдикции графов и епископов. В этой связи пожалование грамоты можно было воспринимать как революционный шаг. Без всякого сомнения, этот документ был направлен против маркграфа Отберта, который бежал в Германию ко двору Оттона^[23].

Немалого труда стоит представить себе, как в подобной ситуации Беренгарий мог думать о политических делах соседних государств. Например, он посчитал возможным вмешаться в разногласия между венецианским дожем Петром III Кандиани и его сыном Петром IV, который в то время уже делил с отцом место у кормила власти. Когда Петра IV изгнали из Венеции, его принял у себя Гвидо, сын Беренгария и маркграф Вероны^[24]. Удивительно то, что Беренгарий отважился на агрессивные выпады в адрес папства, не задумываясь о том, какие последствия могло иметь подобное поведение.

В декабре 955 года на папский престол взошел необычный персонаж — Октавиан, шестнадцатилетний сын Альбериха, взявший имя Иоанна XII.

Перед смертью Альберих заставил своих сторонников пообещать, что после смерти Агапита II они изберут на папский престол единственного его сына от Альды, который продолжит его дело и унаследует власть над Римом.

По большому счету, это было признанием поражения. Возводя своего единственного сына, наследника и продолжателя дела на папский престол, Альберих воссоединял светскую и духовную власти, на разделение которых сам же положил немало сил. Помимо этого, он обрек на исчезновение свой род, который на протяжении вот уже четырех поколений удерживал власть в Риме.

После смерти отца Октавиан продолжил его дело и взял в свои руки власть в городе, а через год после смерти Агапита II стал Папой Римским. Его юный возраст нельзя было бы назвать серьезным недостатком, если бы он чувствовал в себе призвание или хотя бы минимум уважения к карьере духовного лица, а не оказался бы самым настоящим сорвиголовой. Казалось, что он унаследовал от своего деда Гуго разнузданность, бессовестность и непостоянство, но при этом не перенял его же осторожности и остроты ума. То, что впоследствии рассказывали об Иоанне XII, действительно производило впечатление, но, — не говоря уже о его личной жизни, хотя Папа вообще не должен был позволять себе подобное, — как политический деятель он разительно отличался от отца.

Альберих всегда был исключительно осмотрительным политиком. Он резко реагировал на любые выпады Гуго, отвергал предложения Оттона и удерживал себя от нескромных притязаний на власть за пределами старинного римского дуката.

Напротив, Иоанн XII сразу же вспомнил о старинных претензиях Пап на обладание Южной Италией и при помощи Тебальда Сполетского, а, возможно, также и Губерта Тосканского, который приходился ему дядей по материнской линии, предпринял вылазку в Беневенто и Капую.

Затея провалилась из-за вмешательства Гизульфа Салернского, но Папа сгладил понесенное им фиаско с помощью дипломатических переговоров, добившись на них относительного преимущества. Но тем временем в опасности оказался Тебальд — союзник Папы из Сполето. Действительно, в 959 году по неизвестным нам причинам Беренгарий отправился в поход на Сполето, в котором принял участие Петр IV Кандиани. Более того, Губерт Тосканский, женатый на сестре Тебальда Сполетского, поддержал идею этого похода, поскольку недавно отдал свою дочь Вальдраду замуж за молодого венецианца^[25].

Подробности похода до нас не дошли, но регион Сполето всегда чутко реагировал на изменения папской политики, поэтому вторжение Беренгария в границы этой области свидетельствовало о существовании подозрительных намерений Иоанна XII на этот счет. Впоследствии все подозрения получили весомое подтверждение, когда Адальберт вторгся во владения папского престола, а Беренгарий отправился в Равенну, на что имели право только лишь императоры.

Вполне очевидно, что отец с сыном собирались повторить затею, которую успешно претворил в жизнь Гвидо, когда почувствовал угрозу со стороны претендующего на императорский престол Арнульфа. Как известно, он приехал в Рим, опередив противника, силой проник в город и подавил решимость Папы своим напором. Примерно то же самое попытался сделать и Гуго, которому нужно было не опередить соперника, а поднять собственный авторитет, пострадавший после неудачи 932 года.